Вопрос 1919: 7 т. Отшельники боролись всю жизнь с гордостью, самомнением и превозношением. Удавалось ли им этого добиться?
Ответ: Увы! Это такая колючка, что как ни кинь, всегда будет
шипом вверх, – так они говорили. Если считать по совести, что Апостолы –
первые, и так далее, то монахи едва ли на четвертое месте попадут. 1Кор.12:28
– «И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых,
пророками, в-третьих, учителями». Значит они должны почитать
Апостолов и не ломать учение Апостольское относительно всеобщей проповеди и
участия в этом женщин. Если же вышло не так, значит противящиеся Писанию есть
по полной программе гордецы. И не сказано, что Бог поставил монахов или иноков
в церкви. Свои лимонари и прологи они выставили на первое место, потеснив, а
затем и совершенно устранив учение Апостольское, которое не знает учения о
бисере девства, о молчальничестве и иноческих подвигах. Этот словарный запас
пришел из мрачных пустынь и пещер, а не из светлой Сионской горницы, освященной
языками проповеди Духа Святого. В пустынях же дух немой и глухой к призывам
Писания выйти и проповедывать всему миру о Христе воскресшем.
Когда святых заносило в самомнении, то им
Господь давал укорот, посылал их к женщинам, которые в прошедшую ночь еще спали
под тёплым крылом мужей своих. И если Бог этих женщин замужних признал выше
этого самоистязателя, то почему же никто нам не сохранил даже имён этих
замужних праведниц? Почему их церковь не чтит и на антиминсы не употребила их
телеса, если они выше самых праведных??Значит в эти святцы их монахи не
пропустили, потому что иначе всем будет видно, что грош цена этим подвигам отшельничества и сгорания в
одиночной похоти, если живущие в супружестве достигли такой великой святости,
какой не сподобились достичь даже эти постники истощавшие. Значит пустынники и
монахи себе место нашли не в церкви, а в пустыне, заменив пустыней всю церковь.
Вот случаи из их жизни, которые говорят, что
они гордились и давились самомнением похлеще депутата думы Жириновского.
Мария Египетская. – 1 апр.
«Святой Иоанн Дамаскин с похвалою отзывался о Софрониевом описании жития святой
Марии Египетской.
Зосима… Еще в младенчестве он
был отдан в монастырь, где доблестно подвизался в постничестве до 53-х лет. Но
потом его стала смущать мысль, что он достиг полного совершенства и более не
нуждается ни в каких наставлениях.
«Есть ли, – думал он, – на
земле инок, могущий меня наставить и показать пример такого постничества,
какого я еще не прошел? Найдется ли в пустыне человек, превзошедший меня?».
«Пришел он в чужой
монастырь... «Откуда ты, брат,– спросил его игумен, – и для чего пришел к нам,
нищим старцам?»
Зосима отвечал: «Откуда я пришел,
об этом нет нужды говорить». (Вот и вся кротость!)
Мартин Милостивый – 12 окт. «У
него едва ли были вообще какие-либо враги, но если и были таковые, то они
ненавидели его за добродетели, коими не обладали сами и которым не могли
подражать… Часто он плакал о грехах даже тех из своих поносителей, которые при
нем, или в его отсутствие, нападали на него с змеиными устами и ядовитыми
языками… Среди духовенства в монастыре был один молодой человек по имени
Брикций, который происходил из самого низкого звания, но которого Мартин
приютил, воспитал и впоследствии возвел в сан диакона. Возбуждаемый злыми
духами, Брикций стал страшно поносить своего незлобивого учителя в глаза и за
глаза. Святой муж старался образумить его кроткими наставлениями; но это не
действовало на безумца, и он продолжал изрыгать еще большие хулы и потом
убежал… После того с Брикцием сделались припадки бешенства, и, однажды, когда
Мартин сидел на скамье пред своей келлией, Брикций набросился на него с
яростными ругательствами, причем на соседних скалах ему виднелись два демона,
поощрявшие его к безумству.
– Я святее тебя, – говорил
диакон, – я воспитался в монастыре, а ты некогда был солдатом.
Братия требовали, чтобы
Брикций был подвергнут примерному наказанию и лишен священного сана; но Мартин
спокойно перенес его ругательство».
Макарий Ег. – 19 янв. «О его
пище и питии, т. е. о том, как он постился, не надлежит много и говорить,
потому что даже и самые немощные из братий его скита не могли быть укоряемы ни
в объядении, ни в употреблении какой-либо изысканной пищи. Хотя это происходило
отчасти и по недостатку в тех местах какой-либо изысканной пищи, но главным
образом – ради соревнования пребывающих там иноков, которые старались не
только подражать в постничестве один другому, но и превзойти друг друга».
Паисий Вел. –19 июня «В странах
сирийских проживал один великий постник, – человек, украшенный весьма многими
добродетелями; однажды, когда сей инок стоял на молитве, он невольно спросил
сам себя: – кому из угодивших Богу он подобен? Лишь только он об этом
подумал, как послышался свыше небесный голос: «Иди во страну египетскую, и ты
там найдешь мужа по имени Паисий, который имеет такое же смиренномудрие и
любовь к Богу, как и ты».
Онуфрий Вел. – 12 июня.
«Преподобный Пафнутий подвизавшийся в одном из пустынножительных монастырей
египетских, оставил нам повествование о том, как он обрел в пустыне
преподобного Онуфрия Великого, а также и других пустынников. Свое повествование
он начинает так: «Однажды, когда я пребывал в безмолвии в монастыре своем,
пришло ко мне желание пойти во внутреннюю пустыню, чтобы видеть, есть ли там
инок, более меня работающий Господу?»
«в 9-ый день месяца марта есть слово о
Пафнутии монахе, молившем Бога известить его, кому он подобен; и получил он
извещение, что подобен старейшине селения; о сем же Пафнутии под 27-м числом
того же месяца есть слово, что он подобен свирельщику».
Евфимий Нов. – 15 окт. «Много
искушений ему пришлось перенести здесь со стороны злого духа. По действию его,
сначала на Евфимия напали тоска и скорбь по удалившемся брате, потом – боязнь
уединения, наконец, его часто стали возмущать горделивые помыслы о
высоте пройденного им иноческого пути».