Вопрос 3613:
24 т. Чем всё-таки оправдывали подвиги молчальничества даже особо чтимые
святые? Не могли же они не знать учения Христова, где прославляется сеяние
Евангелия. Взять того же Серафима Саровского, он же тоже молчал.
Ответ:
Оправдывать можно всё, и даже как бы по-Писанию найти что-то, где добрые отзывы
о молчании, о грехе от языка. Вот это и взяли за основу. Иак.3:8 – «а
язык укротить никто из людей не может: это - неудержимое зло; он исполнен
смертоносного яда». Такое понимание, что разговор или даже проповедь
рассеивают внимание и человек теряет близость к Богу – абсурдно, есть
антиевангельское учение и противно спасению. Вот из жития Серафима Саровского:
«Сущность же многотрудного
подвига старца заключалась собственно не в наружном удалении от общительности,
но в безмолвии ума, в отречении от всяких житейских помыслов для чистейшего,
совершеннейшего посвящения себя Богу. Многие из братии весьма сожалели о таком
удалении благодатного старца от общения с ними и о подъятом им на себя подвиге
молчальничества, а некоторые даже как бы укоряли его за то, что он уединяется,
тогда как, пребывая в близком общении с братиею, он мог бы назидать их и
словом, и примером, не терпя ущерба и в благоустроении своей души. Но на все
сии упреки старец отвечал словами преподобного Исаака Сирина: «возлюби
праздность безмолвия предпочтительно насыщению алчущих в мире» и—святого
Григория Богослова: «прекрасно богословствовать для Бога, но лучше сего, если
человек себя очищает для Бога».
И подъятый преподобным Серафимом на себя многотрудный
подвига молчальничества совершеннейшим образом очищал и просвещал праведную
душу его и еще более и выше возводил в тайны Богосозерцания, совершенно
обезоруживая диавола для борьбы с пустынножителем. Какие плоды духа приносил
для Серафима этот подвиг, — о сем ясно можно судить по наставлениям святого
старца касательно безмолвия, несомненно основанным и на собственном опыте.
«Когда мы в молчании пребываем, — говорил впоследствии преподобный Серафим,
—тогда враг, диавол, ничего не успеет относительно к потаенному сердца
человеку: сие же должно разуметь о молчании в разуме. Оно рождает в душе
молчальника разные плоды духа. От уединения и молчания рождаются умиление и
кротость. В соединении с другими занятиями духа, молчальничество возводит человека
к благочестию. Молчание приближает человека к Богу и делает его как бы земным
Ангелом. Ты только сиди в келлии своей во внимании и молчании, и всеми мерами
старайся приблизить себя к Господу: а Господь готов сделать тебя из человека
ангелом: Ис. 66:2 – «А вот на кого Я призрю: на смиренного и
сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим». Плодом молчания,
кроме других духовных приобретений, бывает мир души. Молчание учит безмолвию и
постоянной молитве, а воздержание делает помысл неразвлекаемым. Наконец,
приобретшего сие ожидает мирное состояние». Так проходил преподобный Серафим
подвиг молчальничества, и, достигая высших дарований духовных, получал и новые
благодатные утешение, ощущая в сердце неизреченную радость в Духе Святом».
Прошли годы и из пустыньки
Серафим пришёл вдруг в монастырь... «По удару в колокол, старец явился на всенощное
бдение в Успенский храм. Все братия пришли в сильное удивление, когда между
ними мгновенно разнесся слух, что старец Серафим решился поселиться в обители.
На другое же утро, 9-го мая, в день перенесение мощей святителя и чудотворца
Николая, Серафим пришел, по обычаю, в больничную церковь к ранней литургии и
причастился св. Христовых Таин. Из храма он направился в келлию строителя Нифонта
и, приняв от него благословение, поселился в прежней своей монастырской келлии.
Но при этом старец никого, однако, не принимал к себе, сам никуда не выходил и
не говорил ни с кем ни слова, подъяв на себя, таким образом, новый, труднейший
подвить затворничества. О подвигах преподобного Серафима в затворе известно
лишь очень немного, ибо он никого к себе не допускал и ни с кем не промолвил
ни слова»… Бывший тогда Тамбовский епископ Иона, часто посещавший Саровскую
обитель, однажды пожелал видеть лично отца Серафима и с этою целью подошел было
к его келлии; но преподобный, твёрдо исполняя свои обеты перед Богом и опасаясь
человекоугодия, и на сей раз не нарушил своего молчания и затвора. Видно,
преподобному Серафиму не наступило еще тогда время оставить затвор. Так понял
это и преосвященный, который, на предложение игумена Нифонта снять двери келлии
старца с крючков, отвечал отказом, говоря: «как бы не погрешить нам». И
оставил старца в покое…
Старец собирал в реке Саровке камешки и
унизывал ими бассейн родника; устроил подле для себя гряды, сажал овощи. На
горке, около родника, для старца был устроен маленький сруб без окон и даже без
дверей, с земляным входом, со стороны под стенкой. Подлезши под стенку,
преподобный Серафим отдыхал в этом убогом убежище после трудов, скрываясь от
полуденного зноя... Слово своё, как и всю свою жизнь и все свои действия,
преподобный Серафим всегда основывал на Слове Божием».
Вот такую приписку делают чуть не к
большинству житий. И как будто эти делатели умной молитвы никогда не читали
столь ясные слова Духа Святого: Тит.1:16 – «Они говорят, что знают
Бога, а делами отрекаются». Рим.10:14 – «Но как призывать
[Того], в Кого не уверовали? как веровать [в] [Того], о Ком не слыхали? как
слышать без проповедующего?» Если понимать не так, как Апостолы
проповедывали, то такая вера к спасению не приведёт. 1Кор.15:2 – «которым
и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали».
Наследнику в
предсмертные часы
Передают бразды правленья и
богатство.
Про бедных не забудь и им
отсыпь,
Не забывай, какой бы не был
касты.
Давид, собравши тысячи талантов,
Хотевший храм воздвигнуть Иегове,
Всё вычертил и выверил по плану
Тому, Кто всех врагов его прогонит.
Затея важная и нужная таилась
В пастушьей голове у
воина-царя,
Но не наткнулся здесь на
Божью милость,
И умолять о том, он понял,
– зря.
Кровь Голиафа и семи народов
Напомнил Бог, творящий мир и войны:
«Уж слишком многих ты, Давид, угробил,
И в той крови вполне и храм утонет».
О благодетелях напомнил, о
врагах,
Сквернивших дом, потомство
у Давида,
Их Соломон сумеет
прострогать
И смыть вчерашние позорные
обиды.
В наследство страх пред Богом заповедал,
Чтоб никогда не отступать от Бога,
Не быть неверными, какими были деды,
И те грехи им мысленно не трогать.
В наследство Библию оставлю
не одну
И чётки-лестовку ревнителям
поклонов.
На смейте путь налево
изогнуть,
Никто ваш дух к монашеству
не склонит.
Наследники мои склонились у одра,
Их перешопот на исход дыханья.
Мне не завидуйте, придёт и вам пора
Воспеть и воспарить, как дым пасхальный.
Наследуем обещанную
вечность
Из непроглядной тьмы забот
и суеты.
Всё для Христа, своим
хвалиться нечем,
И узришь то, едва успев остыть. 27.10.07. ИгЛа