Вопрос 2291: 9 т. Перестройка не могла бы пройти, если бы её не поддержали снизу. Кто из верующих наиболее помог перестройке?

Ответ: Перестраивали те, кто что-то ещё ждал от той власти людоедов, но хотели бы придать человеческое лицо социализму. Верующие не могли быть участниками в перестройке – они совершенно отвергали прошлый режим палачей. Из тех, с кем я встречался, мне очень понравилась Зоя  Александровна Крахмальникова. Она сказала своё слово по «перестройке» того, что видела в церкви -  попытка возрождения жизни в Московской патриархии. «Горькие плоды сладкого плена» - брошюра в 51 страницу, изданная в Монреале в  1989 году. Недавно о Зое и о её муже Феликсе Светове писала  «Алтайская правда»  2 апреля 2004 года, стр.19.  Андрей Лушников. Целая страница - «Двое на обломке ледовой эпохи»,  «Их слово слышали горы», «Последние ссыльные писатели на Алтае». Хорошая статья, данные для которой выдала по электронной почте дочь Зои Зоя Феликсовна.  Матери уже 75 лет, она на десять лет старше меня.  Мы неоднократно с ней встречались - нас ничто не разделяло. Но даже в этом труде  есть страницы, отведённые монашеству, ибо она как будто оттуда ждала свежих сил – с этим я не согласен полностью и даже напротив того. И слышал, что будто бы она больная ногами и душой, приняла монашество сейчас. Зоя-герой и мужественный человек. Она издавала  сборник «Надежда» - подбор в основном религиозных статей из святых отцов и писателей верующих, и сами с мужем писали в нём статьи. Вышло где-то  до 16 книжек. Размер их 108 на 163 мм. По 250-430 стр. Очень полезный сборник и духовный.  Зоя Ал-вна была очень недовольна, что о.Владимир Шибаев стал подисыватьмя редактором и издателем этого журнла после ее ареста.

Но её разбор «Сергианства» всё же лучшее  её детище. Из него и приведу  выдержки, чтобы понять глубину её прозрения и как далеко до неё всему синоду и патриархам. Она как пророчица Девора над Россией восстала. О ней очень высоко отзывались за рубежом в РПЦз. Но потом она резко отошла от них и примкнула будто бы к Валентину (Русанцеву). То, что зарубежные потеряли её и Валентина, считаю, в этом почти вся вина  заграничных архиереев. Они подошли к ним с мерками полицейскими и пожелали сломать их. Не получилось.

Предисловие к брошюре о сладком плене.

«Провозглашённая М. Горбачевым «гласность» вернула Зое Александровне Крахмальниковой свободу. Но для этой русской православной женщины, смиренной подвижницы и кроткой исповедницы, свобода имеет единственный смысл, единствен­ную цель,— проповедывать Слово Божие, которое огнём горит в её сердце, не может вместиться в её душе и рвётся наружу. На свободе она сразу же и обратилась естественно к своей Церкви, - к Московской Патриархии, ко главе её издательского отдела — митрополиту Питириму, предлагая свои услуги опытного миссионерского издателя. Каково было её изумление, шок и потрясение, когда преосвященный не изволил ей ответить даже по простому долгу светской вежливости.  Но З.А. проживает в Москве, в сердце России, в центре всего, и потому она скоро стала проникать в тайну гробового молчания Московской Патриархии, что она и раскрывает в предлагаемой нами её статье.

Да это даже совсем не статья, это некий манифест, выражающий соборные чувства и мысли лучших русских верующих людей. Слова её сильные, правдивые и честные, слова, обжигающие совесть, в какой-то степени героические в наше лихое время. Лик Зои в нашем духовном взоре сливается с ликами древних первохристианских исповедниц, величественно и одиноко стоявших пред сильными века сего; ибо Московская Патриархия, облекшись в тогу политическую, стала силой века сего. Но Зоя не одинока, за ней стоит Христос». Митрополит Виталий.

Я встречался с ней после её поездки в Израиль. Она полуеврейка. Живи мы с ней рядом, может быть, так бы и были близки. Но как-то внезапно мы потеряли друг друга. Её видение  беды в церкви - поучительно для любого, кто выслушает  её.

«А между тем в нашей Церкви сложился уникальный в некотором смысле тип церковного сознания. И сложился он в связи со следующими обстоятельствами. В течение последних десятилетий учение Православной Церкви оказалось по сути дела недоступным православному народу, лишённому семьдесят лет катехизической, учительной, духовной литературы, лишенному Священного Писанияя и Предания Православной Церкви, лишенному проповеди истинного Православия. Верующему народу была оставлена только возможность: посещать храмовые богослужения (да и то только в тех местах, где остались храмы) для «отправления культа», как это называлось в государственных инструкциях.

…Гонение первохристианской Церкви открыли не только могущество и победу христианского духа над царством князя тьмы, они открыли новую эру в истории человечества, его цивилизации и культуры. Каков же духовный смысл безпримерных гонений, переживаемых христианством XX века? Что за урок дан Господом человечеству и для чего? В чём промыслительный смысл его и какие плоды принесла и должна ещё принести кровавая жатва XX века? Для меня было бы постыдной дерзостью пытаться ответить на эти вопросы. В России раньше говорили, да и теперь повторяют: важно поставить вопрос.

Ответ на него будет дан тогда, когда наступят для этого сроки. … Гласность приоткрыла завесу лжи и обнажила поверхность первых ступеней ада, только ближнюю поверхность открывшихся бездн. Но что за ними, за первыми кругами ада? Гласность вынесла на поверхность народное горе, ужас перед преступлением в одних и жажду оправдать убийство в других. Все слои нашего общества оказались вовлечёнными в ситуацию гласности так или иначе. И только так называемая «официальная церковь» в лице церковной иерархии, на словах приветствуя гласность, не приняла её должным образом. Напротив, она даже выставила некий «заслон» гласности в  Церкви. Как только кто-то из христиан, побуждаемый ревностью о Церкви, порывается высказать свои взгляды, он тут же, вопреки заповедям Христа, церковным канонам и вопреки подлинному церковному благочестию, объявляется «духовно заблудшим» и обременённым страшными грехами. Но церковные власти, увы, не ограничиваются увещеваниями своих, всё еще малочисленных обличителей («не бойся, малое стадо», — говорил Христос тем, кто будет гоним властями мира сего, церковными они зовутся или государственными (Лук. 12:32)), они предпочитают включить в свои коммюнике и постановления политические обвинения в адрес тех, кто усомнился в их непогрешимости.

Факт необычайно примечательный. Не только лексика этих обвинений печальным образом напоминает лексику приговоров узникам Христовым, но свидетельствует об определённом политическом мышлении, усвоенном церковными властя­ми, вытеснившим христианское мышление. Гласность не только сняла покровы со многих тайн, она достаточно чётко показала, кому она не угодна. А не угодна она тем, в первую очередь, кто боится, что она вскроет и те бездны ужаса и беззакония, нравственного распада, мафиозности, хищни­чества и коррупции, которые прикрыты маской благочестия. И потому в молчании церковных властей о реальных бедах Церкви слышится не только недоверие к гласности, но и страх перед ней, страх, прикрываемый презрением: «нам не нужна  ваша гласность, всем известно, что мы в плену...»

Ещё в начале своего приближение к Церкви я не раз слышала от более опытных, более «укоренённых» в церков­ной жизни ответ на мои вопросы по поводу безгласности Патриарха и епископов: «они в плену». Мне, однако же, ни разу не удалось увидеть наручников на Патриархе Пимене, ни разу не пришлось мне видеть и конвоя, сопровождавшего Патриарха или владык, ни разу не видала я их, выходящих из «воронков», но с удивлением наблюдала, как они благословляют народ, кланяющийся колесам чёрных «чаек» и «зилов», в которых восседают наши монашествующие владыки. Миф о плене — одно из самых дорогих наших приобретений. И я некогда отдала ему дань (о чём теперь сожалею) в одной из своих статей, высказывая надежду, что иерархи в своём добровольном пленении постепенно преобра­зятся с помощью Бога. И перестанут лжесвидетельствовать. Есть «роковая точка» в судьбе каждого из нас, и, бывает, что преступив её, уже невозможно вернуться... После лютых хрущёвских гонений наступили восемнадцать лет застоя и гниения. И если в мирском обществе удалось найти хоть какие-то силы, способные к гласности, то в церковной иерархии можно было обнаружить только желающих поощрять гласность на «официальном уровне».

Но бывает, что из глухих тоннелей молчания доносятся кое-какие возгласы и наряду с изумлёнными возникают то изумлённые, то ободряющие... А одна из реплик как выстрел: «Раскол?». Возможно ли, — думаю я, услышав это страшное слово, похожее на другое такое же страшное: расстрел?

Откуда оно донеслось до моего слуха? И зачем? И так ли оно неожиданно? Кто же его пустил по рядам? Церковь всегда боится раскола, ибо нам завещано единство. И не просто завещано, оно объявлено нам Господом как условие нашего единства с Ним.

Церковь — живой организм, а Глава её — Христос, Воскресший Бог наш, Бог не мёртвых, а живых. Он принёс в этот мир разделение и единство. Единство между верными Ему и разделение между теми, кто исполняет заповеди Его, и теми, кто их попирает в угоду своим страстям любого толка. Когда обмирщённая Церковь предпочитает законы мира законам евангельским, тогда и ей, как и миру, предстоит обещанное Христом разделение. Разделение Словом Божиим, отсекающим огненным мечом ложь от истины. Но боится этого меча только тот, кому дарован этот священный страх. Только этот священный страх Божий может уберечь от раскола.

… Да и спас ли Церковь от гонений митр. Сергий своей Декларацией? И возможно ли спасти Церковь человеческими средствами? История Русской Церкви свидетельствует о том, что Церковь не покорилась политической программе митр. Сергия. И только потому, что она следовала евангельским заповедям, она выстояла вопреки разрушительной политике митр. Сергия. Декларация же позволила расправиться с теми, кто не пожелал изменить евангельскому откровенно о Церкви. Жесточайшими гонениями ответили те, чьи радости стали радостями митр. Сергия. Годы ежовщины, а вслед за ними годы бериевщины унесли бесчисленное количество жертв...

Непринявшая радостей сталинщины и непокорённая гонениями, Церковь осталась верной Христу. И постыдно было бы полагать, что правота осталась на стороне тех, кто сохранил свою жизнь, а не за теми, кто утратил её ради Христа. В Церкви правота остается не за теми, кто выживает путём компромисса с совестью, а за теми, кто идёт по стопам Христа.

Плен, избранный митр. Сергием, был не только добро­вольным, но и радостным: «ваши радости — наши радости». Он был осознан в 30-40-е годы некоторой частью духовенства как мудрость. Как особая мудрость. Термин «особая мудрость» используется церковной иерархией каждый раз как свидетельство её поразительной мудрости по спасению Церкви в условиях, предназначенных для разрушения Церкви. И всякий раз оказывается, как это ни парадоксально, что «особая мудрость» по спасению Церкви применяется именно в приятии условий,  которые призваны разрушить Церковь. Последний раз эта «особая мудрость» была прославлена одним из правящих архиереев, когда на предсоборном архиерейском совещании, обсуждавшем вопросы об отмене постановления Собора 1961 года, он объявил, что единодушное одобрение иерархами постановления Собора 1961 года, обрекшего Церковь на неисчислимые беды, было особой мудростью.

По-видимому, «особая мудрость» связывается в сознании «церковных руководителей» (так величают правящих архиереев не только власти, но и они сами) с советом Господа, данным Им Апостолам: «будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10:16). Но змий не только считается в Священном Писании «символом мудрости»; мы знаем из книги «Бытие», что лесть и ложь змия, «который был хитрее всех зверей полевых» (Быт. 3:1), послужила причиной катастрофы для человеческого рода. Бог проклял за это змия, повелев ему пресмыкаться, «ходить на чреве своем» (Быт. 3:14).

…Ибо началом премудрости является страх Господень. Тот, кто владеет этим даром, не станет пресмыкаться, подобно змию. Но диавол, как известно, отец лжи и творец ложных теорий. Диавол превращает смыслы Божественных глаголов в антисмыслы, а ложь выдаёт за истину. Итак, плен был единственным выходом для тех, кто получил церковную власть с согласия мирских властей. Это — скорбная тема - компромисс со злом укрепляет зло. Компромисс не крест и ничего общего не имеет со смирением пред волей Божией.

Это — начало новых бедствий, неисчислимых искушений и духовных потерь, огненных испытаний, и нам не дана возможность постичь размеры бедствий и узнать им цену. Господь хотел, чтобы Вавилонский плен был добровольным. Среди различных видов Его оставлений, которые св. отцы усматривают в Священном Писании, есть «оставление по отвращению», как то было, по словам Максима Исповедника, с иудеями, дабы наказанием обратить их к покаянию (Добротолюбие, т. 3, стр. 106).

…Если бы христиане молчали, пряча за лжесмирением свой страх перед сильными мира сего, пред иноплеменниками, язычниками и идолопоклонниками, не было бы сонма священномучеников, мучеников, исповедников, кровь которых  является семенем Церкви. Господь ждёт и одобряет, как мы знаем из первых глав Откровения св. Иоанна Богослова, обличение лжи в церковной ограде, обличение ересей и вероотступничества. Филадельфийскую Церковь он обещает увенчать победой «над сборищем сатанинским» за твёрдость и «верность имени Его» (Откр. 3:7).

Если бы Церковь молчала, отказываясь от обличения зла, ад давно бы поглотил её. Она и стоит, по обетованию Бога, столь непоколебимо именно потому, что Бог призвал Своих учеников бороться за Истину со служителями ада и даёт им силу побеждать их. Кто же может обличать зло в церковной ограде и вне её? Любой христианин. Он не только имеет на это право, но это является его святой обязанностью, доказательством его верности Христу. И тот, кто не обличает лжеистину, антиистину, тот, по нашей вере, будет отвечать за отказ обличать зло и ложь так же, как те, кто порождал их, ибо будем мы тогда попаляемы одним огнём: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнём и серою. Это смерть вторая» (Откр. 21:8).

…Поклонись мне, сказал сатана Христу, когда Он был отведён Духом в пустыню для искушения (Лук. 4:1-12). Поклонись мне и получишь все сокровища мира. Поклонись мне и будешь Патриархом. Поклонись и станешь епископом, твоё служение будет считаться апостольским, у тебя будет почёт, слава, деньги, власть, тебе будут кланяться в ноги, будут кланяться колёсам твоего автомобиля. Поклонись мне.

Наступает время, когда каждая душа, выходящая на служение Богу, ведётся Духом в пустыню для искушение от диавола. Ведётся в плен. Выбор был сделан митр. Сергием, ставшим Патриархом. И плоды сергианства в нашей Церкви, прожившей шесть десятилетий после принятия радостного плена, оказались на редкость впечатляющими. Бог явил их нам со всей Своей щедростью, явил для того, чтобы те, кто хотят иметь уши для слышания, а глаза для того, чтобы видеть, смогли узнать в явленных плодах: может ли харизма первосвятительской власти, полученная в хиротонии епископом или священником, стать формализованным актом, подобно штампу, сохраня­ющему свои очертания на бумаге, к коей он приложен? Может ли харизма стать «пожизненной рентой» или это живая жизнь Духа, всё Животворящего и Утешающего, жизнь, непременно приносящая плоды Духа (Гал. 5:22)? Жизнь преизбыточная, не подвластная никаким формальностям, преодолевающая их, превосходящая все и вся во имя жизни вечной?

…Сергианство в самых своих истоках стало явлением духовным. Суть его в духовной «ревизии» Евангелия. Исходя из убеждения, что в истории человечества возникают ситуации общественные, политические и социальные, в которых евангельские принципы должны быть приспособлены к условиям этих ситуаций, духовное сергианство предлагает Русской Православной Церкви изменить, по меньшей мере, две центральные темы человеческой жизни в их евангельском прочтении, два главных принципа бытия, связанных с надеждой на спасение. Это Крест и исповедничество. «Упразднение Креста», как опасность для христианства, для Церкви впервые возникает в Первом послании Апостола Павла к Коринфянам. Затем в Послании к Галатам Апостол высказывает тревогу по поводу того, что обрядом (речь в данном случае идёт об обрезании) можно упразднить Крест Христов: они понуждают вас обрезываться, «чтобы не быть  гонимыми за крест Христов» (Гал. 6:12). Этот соблазн: заменить Крест обрядом, а веру обрядоверием — всегда был опаснейшим соблазном для Церкви. И всегда она боролась с ним.

Святые, как пишет преп. Максим Исповедник, шли в Вавилонский плен с народом, оставляя «высокое слово ведения», созерцание и Богообщение только ради поучения народа, которое и должно дать силу для преодоления соблазнов, подобных страшному соблазну упразднения Креста, подмены его.

Но в духовном сергианстве мы встречаем обратный смысл тому бытию, о котором повествует св. Максим Исповедник. Церковь призывается признать радости своих гонителей своими радостями, успехи по уничтожению миллионов своими успехами.

Сколько раз и от скольких священников слышали мы, что они не решаются выступить в защиту Истины, выступить с проповедью истинного Православия только потому, что боятся «потерять приход», полагая, что они нужны приходу больше, чем Истина Христова, что «требоисправительством» и проповедью «полухристианства» можно духовно служить «приходу»! В Послании к Филиппийцам св. Апостол Павел с горечью говорит: «все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу» (2:21).

…Когда Господь дал «передышку» христианству, возмужав­шему в гонениях, когда началась Константиновская эпоха, перед Церковью остро встал вопрос об угрозе упразднения Креста.

Церковь ответила на это иным мученичеством.

…Ученикам Христовым было заповедано погубить душу свою в мире сем, чтобы обрести её (Матф. 10:39), им заповедано было стать свидетелями Христа. Свидетелями Истины во всей полноте её. Исповедничество — особая жизнь во Христе. Это свидетельство иного бытия, свидетельство надежды и возможности воскресения. Это свидетельство необходимо миру, оно дороже всех наук и всех видов культуры, созданных человечеством. Дороже политики в любых её видах и проявлениях, дороже всех общественных достижений. Потому что свидетельствующий о Христе, о Его воскресении свидетельствует о возможности преодоления смерти. Поэтому исповедничество и становится подвигом в мире, не желающем верить в возможность преодоления смерти.

Для того, чтобы служить делу исповедничества, делу любви и спасения, мало считаться верующим человеком, посещать богослужение, участвовать в обрядах, «отправляя культ», и отмечать церковные праздники. Быть свидетелем Христа в мире, ненавидящем своего Творца, учит нас Церковь, можно только страдая за Христа или, как говорит преп. Максим Исповедник: «Блаженны одни те, которые действуют и страждут за Христа и во Христе» (Добротолюбие, т. 3, стр. 43).

Сколь страшен для души этот максимализм евангельский, сколь жгуч огонь Божественной любви! Как горяча и непостижима любовь Христа, отдающая на страшные муки самых любимых Своих, самых преданных и чистых, отдающая на крестную смерть самых драгоценных ради спасения хотя бы одного из малых сих!

Таковы евангельские любовь и безумие Креста.

Возможно ли предложить человечеству новое христианство, новую веру, которая отказывается из соображений «особой мудрости» стать светом миру? Миродержец во все времена истории нашего мира предлагал и будет предлагать до скончания века своё христианство. На этом, как мы знаем, упрочится Антихрист.

Он будет внушать мысль о необходимости обновить его тем или иным способом, создавая «современное», «лучшее», чем было, «христианство», современную, новую религию. И в каком бы месте вселенной ни начинался жестокий бой за «новое христианство», вся святая Соборная Апостольская Церковь, странствующая в различных и отдалённых друг от друга пространственными границами уголках земли, испытывает на себе в той или иной мере последствия, подчас уникальные, этого сатанинского натиска.. Невинная кровь вопияла к Богу в периоды инквизиций и расколов, отмеченные чёрным братоубийственным предательством лжехристиан. «Великий инквизитор», сочинённый отцеубийцей и братоубийцей Иваном Карамазовым  выразил в ёмкой форме суть различных модернизаций христианства: «Мы исправили подвиг Твой...»

 

Имею что - всё это не моё,

Неправедным богатством обложился,

Мой Иегова щедро так даёт -

Разгрузки ждёт корабль мой у пирса.

       Сокровища не счесть в глубоких трюмах,

       Вся палуба – подарки для своих.

       Раздать с весёлым взглядом, не угрюмым,

       То том десятый, то пятисотый стих.

Таланты в незахламленных кладовых

Приносят приращенье в сотню раз

На русском языке с Священным Словом -

Награда в небе, что не видел глаз.

       Даны они на время и в рассрочку.

       Когда и как, забыл и  потерял.

       Жизнь продолжатся, не время ставить точку,

       Нам обрабатывать сырой материал.

И нечем нам гордиться, красоваться,

На наше, не моё  до атомов-молекул.

По благодати завернуло счастье,

Осознаю, но как-то тускло, блекло.

       Свидетельством озвучить, не смолкая,

       Что даром всё, на время получил.

       Дни, как в метро, ступенями мелькают,

       А из-за туч уже закатные лучи.

Не присвоять, своим себя считая,

Ни тело, ни невидимую душу;

«Я сам себе хозяин!» - нет худшего мечтанья.

Терпя кораблекрушенье, вдруг выброшен на сушу.

       Мои одни дела греховного раба,

       За них  и отвечать сполна придётся.

       С самим собой внутри идёт борьба,

       Вокруг стоят мои грехи-утёсы.

Узнал, поверил, принял Иисуса.

Я сам и всё мое принадлежит Ему.

Его стал соработник, не стать бы мне обузой.

А как то стало -  в вечности пойму.        4.7.04 ИгЛа

Hosted by uCoz