Вопрос 3782: 26 т. Вам никогда не выиграть эту битву за чистоту в православии, чтобы вернуть всё к Апостольскому времени. Путь есть даже очень простой – уйти к сектантам. Там всё так выверено и ничего лишнего. А так – Вас всё равно попы задолбят. Да и многие другие Вами недовольны. Вы это разве не видите?

Ответ: Давно вижу и не хуже вас. И вы тут совершенно правы были бы, если бы не было Бога и Библии. Меня долбят церковники уже 45 лет. И пока ни одного поражения. Секты – это не Церковь. А вне Церкви нет и спасения. Это я уже не раз пояснял по Писанию. Там нет священства, без которого Христос не дал указания спасаться. Знаю ненависть врагов Божьих. Но, открывая Библию, я нахожу, что так и должно быть. Иоан.15:20 – «Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Моё слово соблюдали, будут соблюдать и ваше». Попам не стыдно нападать на меня? Их сколько, а я один.

 

Работая локтями, мы бежали,-

кого-то люди били на базаре.

Как можно было это просмотреть!

Спеша на гвалт, мы прибавляли ходу,

зачерпывая валенками воду

и сопли забывали утереть.

       И замерли. В сердчишках что-то сжалось,

       когда мы увидали, как сужалось

       кольцо тулупов, дох и капелюх,

       как он стоял у овощного ряда,

       вобравши в плечи голову от града

       тычков, пинков, плевков и оплеух.

Вдруг справа кто-то в санки дал с оттяжкой.

Вдруг слева залепили в лоб ледяшкой.

Кровь появилась. И пошло всерьёз.

Все вздыбились. Все скопом завизжали,

обрушившись дрекольем и вожжами,

железными штырями от колёс.

       Зря он хрипел им: «Братцы, что вы, братцы...» -

       толпа сполна хотела рассчитаться,

       толпа глухою стала, разъярясь.

       Толпа на тех, кто плохо бил, роптала,

       и нечто, с телом схожее, топтала

       в снегу весеннем, превращённом в грязь.

Со вкусом били. С выдумкою. Сочно.

Я видел, как сноровисто и точно

лежачему под самый-самый дых,

извожены в грязи, в навозной жиже,

всё добавляли чьи-то сапожищи,

с засаленными ушками на них.

       Их обладатель – парень с честной мордой

       и честностью своею страшно гордый –

       всё бил да приговаривал: «Шалишь!...»

       Бил с правотой уверенной, весомой,

       и, взмокший, раскрасневшийся, весёлый,

       он крикнул мне: «Добавь и ты, малыш!»

Не помню, сколько их, галдевших, било.

Быть может, сто, быть может, больше было,

но я, мальчишка, плакал от стыда.

И если сотня, воя оголтело,

кого-то бьёт,- пусть даже и за дело! -

сто первым я не буду никогда! 1963. Евг.Евтушенко