«Но я
открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: «Исповедую Господу
преступления мои», и Ты снял с меня вину греха моего» – Пс.
31:5. «Как человек, крещаемый человеком, то есть священником, просвещается
благодатью Духа Святого, так и исповедующий в Покаянии грехи свои приемлет
оставление их через священника благодатью Иисуса Христа» Афанасий Великий.
«Без сердечного сокрушения невозможно освободиться от пороков. А сердце
приводится в сокрушение трояким воздержанием: от сна, от пищи и от телесного
покоя» Нил Синайский.
Часто
сейчас в храмах идет общая исповедь; кто и хотел бы в частном порядке
исповедаться, то священник не дает этого, ибо не отгоняет хотя бы на несколько
шагов других исповедников, слушающих повесть чужой жизни, ибо привыкли смотреть
телесериалы.
«На
общей исповеди власть ключей передана ему, кающемуся, а за священником
оставляется лишь обрядовая форма. На общей исповеди кающийся не исповедует
своих грехов, ибо исповедовать – значит открыто признавать их. На общей
исповеди, когда сотни людей в один голос произносят “грешен”, нет никакого скрытого
свидетельства о грехах, а потому нет и никакой «исповеди» их. На общей исповеди
нет двух самых главных условий содержания благодатного Таинства – права священника
отпускать грех, ибо он не имеет права отпускать грехи по “безотчётному произволу”,
и права у исповедующегося получать отпущение, ибо, по учению Церкви, это право
дает лишь устное исповедание грехов. Что касается третьего условия Таинства,
права духовника налагать епитимий, то оно вовсе отпадает при общей исповеди,
ибо не зная греха, невозможно врачевать душу согрешившего наложением наказания.
Всячески стоит позаботиться о полном открытии грехов своих. Господь дал власть
разрешать не безусловно, но под условием раскаяния и исповеди. Если это не выполнено,
то может случиться, что тогда, когда духовный отец будет произносить “прощаю и
разрешаю”, Господь скажет: “а Я осуждаю!”» Феофан 3атворник.
Общая
исповедь стихийно приобрела широкое распространение. Трудно и стыдно
признаться в своих грехах в личной исповеди. Но приятно, душевно легко и
успокоительно всплакнуть вместе со всеми на общей исповеди. Более или менее
талантливый проповедник растрогает сердце, плачущий сосед ещё усилит умиление
– и вот без всякого труда и подвига достигается «покаянное настроение», иногда
очень сильное, но в большинстве случаев бесплодное, ибо оно происходит не в
результате внутренней работы, а лишь как эмоциональная разрядка отягощённой
грехами души.
Покаянные
слёзы на личной исповеди омывают исповеданные грехи, слёзы же на общей исповеди
чаще всего свидетельствуют о самоумилении, самолюбовании и в конечном итоге
служат не для разрушения горделивого самомнения, а для утверждения
фарисейского чувства собственной праведности и самопревозношения под видом
смирения. В миру нет потребности выставлять на позор свой грех, там стараются
скрыть его, там нет надобности так раскрывать душу, чтобы обнажить самые темные
её закоулки, нет надобности в духовном руководстве, ибо каждый стремится жить
«своим умом»; там смешны и не нужны епитимии, ибо они требуют смирения и
послушания, а в миру более всего дорожат независимостью и своеволием.
Мирская жизнь заставляет и страдать, мучиться,
впадать в отчаяние, потому хочется иногда человеку пожаловаться, поплакать
слезами, которые ни к чему не обязывают, и успокоенным уйти домой. Вот почему общая
исповедь так желанна многим, – она соответствует духу мира сего. Подделка
тонкая, имеющая множество оправданий, в том числе и объективных, но тем не
менее подменяющая Таинство и церковное устроение души, чем-то внешне очень
привлекательная, но исполненная мирской стихией. Общая исповедь внедряется в
церковную жизнь, ломая устав и опыт благочестия, отрекаясь от церковного
Предания, повреждая самое существо Таинства.
Часто
можно слышать от церковных людей ссылку на опыт протоиерея Иоанна Сергиева
Кронштадтского, проводившего общую исповедь. Неужели и он мог служить делу
обмирщения и сознательно противопоставлял себя Преданию Церкви! — Это было его
личным дерзновением, за которое он ответствует пред Господом. Но
нам он не только не заповедал следовать его примеру, а, напротив, оставил в
качестве руководства явное указание следовать Уставу и совершать личную тайную
исповедь. «Исповедовать в грехах надо чаще для того, чтобы поражать, бичевать
грехи открытием и признанием их и чтобы больше чувствовать к ним омерзения.
Надо на исповеди без утайки все свои срамные дела открыть духовнику, хотя и
больно, и стыдно, позорно и унизительно.. Священник – врач духовный, покажи
ему раны не стыдясь, искренно, откровенно, с сыновнею доверчивостью».
«Умершие
люди, если видят, что дела, совершенные на земле, вызывают хотя бы невольный
соблазн, скорбят, и душа протоиерея Иоанна не может не скорбеть, видя соблазн
общей исповеди» Серафим Чичагов.
Надо
помнить эти слова всем, ссылающимся на протоиерея Иоанна Сергиева в оправдание
общей исповеди. Ставя своё церковное беззаконие в связь с великим пастырем,
они увеличивают его скорбь (Настольная книга священнослужителя, т.8 стр.
473-477).