Вопрос 3839: 26 т. Державин, Ломоносов, Пушкин и другие поэты перелагали отдельные псалмы Давида на стихи. Разве это можно делать? Сказано же, что не добавить и не убавить от написанного в Библии. А они столько лишних слов написали.

Ответ: Они к Библии ничего не добавляли, ибо они не цитировали ни одного места из Библии. Если бы они указали главу и стих из книги Библии, процитировали место из Библии и туда вставили или от того убрали что-то, вот тогда бы было видно, что они исказили Слово Божие и достойны наказания. Переложение означает, что они совершили вольный пересказ. Но и в таком случае они должны были придерживаться конструкции Библейской. Всё зависело от знания Писания и от страха Божия в них.

 Пр.30:6 – «Не прибавляй к словам Его, чтобы Он не обличил тебя, и ты не оказался лжецом». Втор.12:32 – «Всё, что я заповедую вам, старайтесь исполнить; не прибавляй к тому и не убавляй от того». Втор.4:2 – «не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте от того; соблюдайте заповеди Господа, Бога вашего, которые я вам заповедую».

 

О ты, что в горести напрасно     (Иов главы 38, 39, 40 и 41)

На Бога ропщешь, человек,

Внимай, коль в ревности ужасно Он к Иову из тучи рек!

Сквозь дождь, сквозь вихрь, сквозь град блистая

И гласом громы прерывая, Словами небо колебал

И так его на распрю звал:

Сбери свои все силы ныне, Мужайся, стой и дай ответ.

Где был ты, как Я в стройном чине

Прекрасный сей устроил свет; Когда я твердь земли поставил

И сонм небесных сил прославил Величество и власть Мою?

Яви премудрость ты свою!

Где был ты, как передо Мною Бесчисленны тьмы новых звезд,

Моей возжженных вдруг рукою В обширности безмерных мест,

Моё величество вещали; Когда от солнца воссияли

Повсюду новые лучи, Когда взошла луна в ночи?

       Кто море удержал брегами И бездне положил предел,

       И ей свирепыми волнами Стремиться дале не велел?

       Покрытую пучину мглою Не Я ли сильною рукою

       Открыл и разогнал туман И с суши сдвигнул Океан?

Возмог ли ты хотя однажды Велеть ранее утру быть,

И нивы в день томящей жажды Дождём прохладным напоить,

Пловцу способный ветр направить,

Чтоб в пристани его поставить,

И тяготу земли тряхнуть, Дабы безбожных с ней сопхнуть?

       Стремнинами путей ты разных Прошёл ли моря глубину?

       И счёл ли чуд многообразных Стада, ходящие по дну?

       Отверзлись ли перед тобою Всегдашнею покрыты мглою

       Со страхом смертные врата? Ты спер ли адовы уста?

Стесняя вихрем облак мрачный,

Ты солнце можешь ли закрыть,

И воздух огустить прозрачный, И молнию в дожде родить,

И вдруг быстротекущим блеском

И гор сердца трясущим треском

Концы вселенной колебать И смертным гнев свой возвещать?

Твоей ли хитростью взлетает Орёл, на высоту паря,

По ветру крила простирает И смотрит в реки и моря?

От облак видит он высоких В водах и в пропастях глубоких,

Что в пищу Я ему послал. Толь быстро око ты ли дал?

       Воззри в леса на бегемота, Что Мною сотворен с тобой;

       Колючий терн его охота Безвредно попирать ногой.

       Как верьви сплетены в нём жилы.

       Отведай ты своей с ним силы!

       В нём рёбра как литая медь; Кто может рог его сотреть?

Ты можешь ли Левиафана На уде вытянуть на брег?

В самой средине Океана Он быстрый простирает бег;

Светящимися чешуями Покрыт, как медными щитами,

Копьё, и меч, и молот твой Считает за тростник гнилой.

Как жёрнов сердце он имеет, И зубы страшный ряд серпов;

Кто руку в них вложить посмеет? Всегда к сраженью он готов;

На острых камнях возлегает И твёрдость оных презирает.

Для крепости великих сил Считает их за мягкой ил.

Когда ко брани устремится, То море, как котёл, кипит,

Как печь, гортань его дымится, В пучине след его горит;

Сверкают очи раздраженны, Как угль, в горниле раскаленный,

Всех сильных он страшит, гоня. Кто может стать против Меня?

Обширного громаду света Когда устроить Я хотел,

Просил ли твоего совета Для множества толиких дел?

Как персть Я взял в начале века, Дабы создати человека,

Зачем тогда ты не сказал, Чтоб вид иной тебе Я дал?

Сие, о смертный, рассуждая, Представь Зиждителеву власть,

Святую волю почитая, Имей свою в терпеньи часть.      1751.

Он всё на пользу нашу строит, Казнит кого или покоит.

В надежде тяготу сноси И без роптания проси.     Ломоносов

Иов.13:7-9 – «Надлежало ли вам ради Бога говорить неправду и для Него говорить ложь? Надлежало ли вам быть лицеприятными к Нему и за Бога так препираться? Хорошо ли будет, когда Он испытает вас? Обманете ли Его, как обманывают человека?» Откр.22:18-19 – «если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей».

 

Христос молился... Пот кровавый С чела поникшего бежал...

За род людской, за род лукавый Христос моленья воссылал;

Огонь святого вдохновенья Сверкал в чертах его лица,

И он с улыбкой сожаленья Сносил последние мученья

И боль тернового венца. Вокруг креста толпа стояла,

И грубый смех звучал порой... Слепая чернь не понимала,

Кого насмешливо пятнала Своей бессильною враждой.

Что сделал он? За что на муку Он осужден, как раб, как тать,

И кто дерзнул безумно руку На Бога своего поднять?

Он в мир вошел с святой любовью, Учил, молился и страдал -

И мир его невинной кровью Себя навеки запятнал!..

Свершилось!.. Полночь голубая Горела кротко над землей;

В лазури ласково сияя, Поднялся месяц золотой.

Он то задумчивым мерцаньем За дымкой облака сверкал,

То снова трепетным сияньем Голгофу ярко озарял.

Внизу, окутанный туманом, Виднелся город с высоты.

Над ним, подобно великанам, Чернели грозные кресты.

На двух из них еще висели Казнённые; лучи луны

В их лица бледные глядели С своей безбрежной вышины.

Но третий крест был пуст. Друзьями

Христос был снят и погребён,

И их прощальными слезами Гранит надгробный орошён.

Чье затаенное рыданье Звучит у среднего креста?

Кто этот человек? Страданье Горит в чертах его лица.

Быть может, с жаждой исцеленья Он из далёких стран спешил,

Чтоб Иисус его мученья Всесильным словом облегчил?

Уж он готовился с мольбою Упасть к ногам Христа - и вот

Вдруг отовсюду узнает, Что тот, кого народ толпою

Недавно как царя встречал, Что Тот, Кто свет зажёг над миром,

Кто не кадил земным кумирам И зло открыто обличал, –

Погиб, забросанный презреньем, Измятый пыткой и мученьем!..

Быть может, тайный ученик, Склонясь усталой головою,

К кресту Учителя приник С тоской и страстною мольбою?

Быть может, грешник непрощённый Сюда, измученный, спешил,

И здесь, коленопреклонённый, Своё раскаянье излил?-

Нет, то Иуда!.. Не с мольбой Пришёл он – он не смел молиться

Своей порочною душой; Не с телом Господа проститься

Хотел он – он и сам не знал, Зачем и как сюда попал.

Когда на муку обречённый, Толпой народа окружённый

На место казни шёл Христос И крест, изнемогая, нёс,

Иуда, притаившись, видел Его страданья и сознал,

Кого безумно ненавидел, Чью жизнь на деньги променял.

Он понял, что ему прощенья Нет в беспристрастных небесах, –

И страх, бессильный рабский страх,

Угрюмый спутник преступленья,

Вселился в грудь его. Всю ночь В его больном воображенье

Вставал Христос. Напрасно прочь Он гнал докучное виденье;

Напрасно думал он уснуть, Чтоб всё забыть и отдохнуть

Под кровом молчаливой ночи: Пред ним, едва сомкнёт он очи,

Всё тот же призрак роковой Встает во мраке, как живой! –

Вот Он, истерзанный мученьем, Апостол истины святой,

Измятый пыткой и презреньем, Распятый буйною толпой;

Бог, осуждённый приговором Слепых, подкупленных судей!

Вот он!.. Горит немым укором Небесный взор Его очей.

Венец любви, венец терновый Чело Спасителя язвит,

И, мнится, приговор суровый В устах разгневанных звучит...

«Прочь, непорочное виденье, Уйди, не мучь больную грудь!..

Дай хоть на час, хоть на мгновенье

Не жить... не помнить... отдохнуть...

Смотри: предатель Твой рыдает У ног Твоих... О, пощади!

Твой взор мне душу разрывает... Уйди... исчезни... не гляди!..

Ты видишь: я готов слезами Мой поцелуй коварный смыть...

О, дай минувшее забыть, Дай душу облегчить мольбами...

Ты Бог... Ты можешь всё простить! А я? я знал ли сожаленье?

Мне нет пощады, нет прощенья!»

Куда уйти от чёрных дум? Куда бежать от наказанья?

Устала грудь, истерзан ум, В душе – мятежные страданья.

Безмолвно в тишине ночной, Как изваянье, без движенья,

Всё тот же призрак роковой Стоит залогом осужденья...

И здесь, вокруг, горя луной, Дыша весенним обаяньем,

Ночь разметалась над землёй Своим задумчивым сияньем.

И спит серебряный Кедрон, В туман прозрачный погружён...

Беги, предатель, от людей И знай: нигде душе твоей

Ты не найдёшь успокоенья: Где б ни был ты, везде с тобой

Пойдёт твой призрак роковой Залогом мук и осужденья.

Беги от этого креста, Не оскверняй его лобзаньем:

Он свят, он освящён страданьем На нем распятого Христа!...

И он бежал!.. Полнебосклона Заря пожаром обняла

И горы дальнего Кедрона Волнами блеска залила.

Проснулось солнце за холмами В венце сверкающих лучей.

Всё ожило... шумит ветвями Лес, гордый великан полей,

И в глубине его струями Гремит серебряный ручей...

В лесу, где вечно мгла царит, Куда заря не проникает,

Качаясь, мрачный труп висит; Над ним безмолвно расстилает

Осина свой покров живой И изумрудною листвой

Его, как друга, обнимает. Погиб Иуда... Он не снёс

Огня глухих своих страданий, Погиб без примиренных слёз,

Без сожалений и желаний. Но до последнего мгновенья

Всё тот же призрак роковой Живым упрёком преступленья

Пред ним вставал во тьме ночной.            1879 С.Я.Надсон

Всё тот же приговор суровый, Казалось, с уст Его звучал,

И на челе венец терновый, Венец страдания лежал!

Гал.6:7-10– «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнёт; сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнёт жизнь вечную. Делая добро, да не унываем, ибо в своё время пожнём, если не ослабеем. Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере».

 

Как стебель скошенной травы, Без рук, без ног, без головы,

Лежу я часто распростёртый, В каком-то дивном забытье,

И онемело всё во мне. Но мне легко; как будто стёртый

С лица земли, я, полумёртвый, Двойною жизнию живу:

Покинув томную главу — Жильё источенное ею,—

Тревожной мыслию моею,— Бежит — (я вижу наяву) —

Бежит вся мысль моя к подгрудью,

Встречаясь с жизнью сердца там,

И, не внимая многолюдью, Ни внешним бурным суетам,—

Я весь в себе, весь сам с собою... Тут, мнится, грудь моя дугою

Всхолмилась, светлого полна, И, просветлённая, она

Какой-то радостью благою, Не жгучим, сладостным огнём,

Живёт каким-то бытием, Которого не знает внешний

И суетливый человек! — Условного отбросив бремя,

Я, из железной клетки время Исторгшись, высоко востек,

И мне равны: и миг и век!.. Чудна вселенныя громада!

Безбрежна бездна бытия — И вот — как точка, как монада,

В безбрежность уплываю я...            1830. Федор Глинка

О, вы, минуты просветленья! Чего нельзя при вас забыть:

За дни тоски, за дни томленья, Довольно мне такой прожить!

Кол.3:2-4 – «о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе».

Любовью дорожить умейте, С годами дорожить вдвойне.

Любовь – не вздохи на скамейке и не прогулки при луне.

Всё будет: слякоть и пороша.Ведь вместе надо жизнь прожить.

Любовь с хорошей песней схожа, а песню не легко сложить.

                                                1939. Степан Щипачёв

Мф.25:1,6 – «Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Но в полночь раздался крик: вот, жених идёт, выходите навстречу ему».

 

Меня застрелят на границе, Границе совести моей,

И кровь моя зальёт страницы, Что так тревожили друзей.

   Когда теряется дорога Среди щетинящихся гор,

   Друзья прощают слишком много, Выносят мягкий приговор.

Но есть посты сторожевые На службе собственной мечты,

Они следят сквозь вековые Ущербы, боли и тщеты.

       Когда в смятенье малодушном Я к страшной зоне подойду,

       Они прицелятся послушно, Пока у них я на виду.

Когда войду в такую зону Уж не моей – чужой страны,

Они поступят по закону, Закону нашей стороны. Шаламов В.

       И чтоб короче были муки, Чтоб умереть наверняка,

       Я отдан в собственные руки, Как в руки лучшего стрелка.

1Пет.4:14-16 – «Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны, ибо Дух Славы, Дух Божий почивает на вас. Теми Он хулится, а вами прославляется. Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь».

 

Мне грустно на тебя смотреть, Какая боль, какая жалость!

Знать, только ивовая медь Нам в сентябре с тобой осталась.

       Чужие губы разнесли Твоё тепло и трепет тела.

       Как будто дождик моросит С души, немного омертвелой.

Ну что ж! Я не боюсь его. Иная радость мне открылась.

Ведь не осталось ничего, Как только жёлтый тлен и сырость.

       Ведь и себя я не сберёг Для тихой жизни, для улыбок.

       Так мало пройдено дорог, Так много сделано ошибок.

Смешная жизнь, смешной разлад. Так было и так будет после.

Как кладбище, усеян сад В берёз изглоданные кости. С.Есенин

       Вот так же отцветём и мы И отшумим, как гости сада...

       Коль нет цветов среди зимы, Так и грустить о них не надо.

1Иоан.2:16 – «Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего». 2Кор.7:10 – «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть». 1Кор.13:11 – «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое».