Вопрос 1313: 4 т. Антоний Великий говорит, что высшая добродетель – это смиренномудрие (смиренная рассудительность), но в послании Апостола Павла к Колоссянам есть слова о «самовольном смиренномудрии» – Кол.2:18, что это такое?

Ответ: Кол.2:18 – «Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом». Антоний говорит о смиренномудрии, о сораспятии самого себя миру. Быть мертвым для плотских вожделений, самохотений, своего «я», то есть того, чем питается и живет весь мир. Апостол же Павел говорит совершенно о другом, о ереси. У колоссян появились люди, которые стали доказывать, что напрямую к Богу нельзя обращаться, и выводили целую теорию о служении Ангелов, о их роли в спасении рода человеческого. Этим ложным смиренномудрием пропитано сегодняшнее православие от подошвы до темени. Почитайте любой акафист, в каждом сквозит: «не имамы иныя помощи разве тебе», а эти слова даже по отношению к Богородице есть дикая ересь и отречение от Христа. Бог Сам назначает как нам с Ним обращаться: на Ты, напрямую без посредников, лично самому, в любое время, в любом положении, как бы далеко ты уже не ушел от Него. Люди же придумали за эти тысячелетия целую систему смиренномудрия: не спастись без призывания Божией Матери, без Ангелов, без святых, без духовного отца, без храма, без длинных богослужений, без частой исповеди и многое-многое другое. И всё это «смиренномудрие» не имеет никакого обоснования в Слове Божием даже на одну буковку. Все эти «мудрецы» духовного звания, переписывающие Библию на свой лад, нагоняют мрак и безысходность на покоряющихся им. Господь же призывает людей прямо к Себе, сразу и ныне. А всё остальное только как пособие, как подтверждение единства вселенской церкви.

 

Прочитал недавно я в газете,

Что разбился, начиная взлет,

С экипажем, рано на рассвете,

Пассажирский самолет.

     Представляю, как всё это было:

     Пассажиры весело острят,

     Стюардесса, улыбаясь мило,

     Предлагает вкусный лимонад.

И легла в душе, с тревогой тайной

На штурвал пилотская рука…

И рванулся реактивный лайнер,

Как стрела, в седые облака.

     И никто в беспечности не думал,

     Что живущих не прочна броня,

     Что в салон без шороха и шума

     Заползают языки огня.

Самолет, пылающий как факел,

Зарыдал… и лопнул… как струна…

А внизу горели ярко маки,

И звенела буйная весна.

     Эхом прокатился жуткий грохот…

     Не звучит ли и в твоих ушах:

     Только шаг к спасенью на Голгофе,

     Но и к смерти, грешник, тоже шаг.

Нет страшнее, люди, катастрофы,

Чем когда захватит суета –

Умереть далеким от Голгофы,

Умереть далеким от Христа.