Вопрос 3955: 28 т. Приезжал о. Михаил Фаст к нам и он утверждает, что нужно причащаться на каждом богослужении. А иные видят в этом нарушение практики церковной и что нужно причащаться не чаще 5 раз в году. Лично Вы за частое причащение?

Ответ: Привожу доказательства тех и других. Любому непредвзятому слушателю да будет понятно слышанное.

 “В начале патриаршества свят. Тихона православные украинцы, движимые общей волной самоопределения наций, смиренно попросили благословения Святейшего Патриарха на переход в богослужении с церковнославянского на украинский язык. Святитель принял соломоново решение: там, где собрание прихода решит перейти на украинский – служить на украинском, там, где решат остаться на славянском – служить на славянском. Что же получилось? Рядом оказались приходы с разным богослужебным языком. Где служили на славянском, полно народу, треб и радующего сердца причта и старосты дохода. У украинцев – пусто! Так и пришлось им возвратиться к богослужению на славянском языке. И тогда были верующие, которые довольно долгое время не причащались, как это видно из 34-го правила св. Василия Великого. По этому правилу женщина, впавшая в грех прелюбодеяния и тайно в нём покаявшаяся, должна была весь срок отлучения от причастия стоять с верными, чтобы явным покаянием не открылся грех её, и она не подпала бы под мщение мужа. Какой бы был смысл стоять с верными для сохранения тайны человеку не причащающемуся, если бы они все причащались? Ведь ее тайна сразу бы раскрылась. Значит, ей было среди кого укрыться, значит, многие стояли литургию и не причащались за ней. Во-вторых, что делать с правилами отлучения от причастия. Ведь ясно, что в наши дни они неосуществимы, о чём уже VI Вселенский Собор (точнее пято-шестый) проявляет заботу и беспокойство (см. его 102-е правило). В самом деле, и врачи режут тело и рассекают некоторые кости, но то же самое делают часто и разбойники. Какое же было бы несчастие, если бы мы не могли отличить разбойника от врача”.

 Чтобы выяснить намерение Златоуста, его руководящую мысль в присланной тобой цитате, я приведу выдержку из другого места его творений, в которой сокращенно поднимаются те же вопросы. Это – толкование на слова ап. Павла: “Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет от чаши сей” (1Кор.11:28) – Творения, т.10, с. 277. “Упомянув о таинствах, ап. Павел нашёл необходимым изложить подробнее этот предмет, как немаловажный, потому в беседе о нём внушает великий страх и доказывает, что главное в том, чтобы приступить к ним с чистой совестью. Не довольствуясь сказанным прежде, он присовокупляет ещё следующее: “…да искушает человек себе…”, а не так, как поступаем мы, сообразуясь более со временем, нежели с душевным расположением. Мы стараемся не о том, чтобы приступить, приготовившись, очистившись от всего злого и с полным благоговением, но – чтобы в праздники и тогда, когда приступают все. Не так повелевает ап. Павел: он знает одно только время для приступания к тайнам и причащению – когда чиста совесть. Если мы не приступаем к чувственной трапезе, страдая горячкой и приливом дурных соков, чтобы не подвергнуться смерти, то тем более нам не должно касаться этой Трапезы с порочными пожеланиями, которые хуже горячки. Под именем порочных пожеланий я разумею как телесные, так и любостяжание, гнев, злопамятность и вообще все порочные наклонности. Приступающему должно очиститься от всего этого, и тогда уже касаться этой чистой жертвы, а не с небрежением и леностью, как бы по принуждению приступать ради того, что случился праздник. С другой же стороны, когда есть сокрушение и готовность, не откладывать потому, что нет праздника. Праздник есть совершение добрых дел, благочестие души и строгость жизни; если ты имеешь это, то всегда можешь праздновать и всегда приступать. Потому (апостол) и говорит: “да искушает себе…” каждый “…и тако” да приступает; повелевает испытывать не одному другого, но самому себя, устрояя судилище без гласности и обличение без свидетелей”. Мы видим, что св. Златоуст ставит во главу угла внутреннее состояние человека и все дело причащения целиком подчиняет ему, т.е. налицо восприятие “причастия как акта частного, личного” (с. 290). Соответственно, и приготовление к нему, состоящее в очищении от всего злого, является “также частным” (с. 290). И Златоуст утверждает, что именно таков смысл слов ап. Павла “…да искушает себе человек”, т.е. по Златоусту, так было всегда и так должно быть.
Совершенно точно можно сказать, что он требует, чтобы мы стыдились того, что не можем ежедневно причащаться.

 Но с ещё большей силой требует, чтобы мы стыдились причащаться с неочищенной душой. То есть Златоуст ставит нас в такое положение, что нам отовсюду тесно. “…как случится, больше по обычаю и заведённому порядку, чем с рассуждением и сознательно”. Это и задаёт тон всему последующему: во что бы то ни стало разрушить лёд равнодушия и самонадеянности. Вот он говорит: “Напрасно приносится ежедневная жертва, напрасно предстоим мы пред алтарём Господним – никто не приобщается!” Неужели для того он говорит, чтобы не приносить жертву ежедневно? Он её всё равно будет приносить, как приносил до сих пор. Нет! Его цель – потрясти сердца слушателей мыслью, что из такого множества народа нет ни одного (!) достойного причаститься. Что же мы тогда за верующие!? Далее он говорит: “Если ты недостоин приобщения, то недостоин и участия… а… продолжаешь бесстыдно стоять?” Неужели его цель – выгнать из Церкви тех, кто не причащается, или, что ещё хуже, – заставить причащаться тех, кто не готов? Нет, он хочет, чтобы стояли, но со стыдом, сокрушением сердечным, сознанием своего окаянства и греховности. Связь со Христом крепче не у тех, кто чаще причащается, а у тех, кто лучше к причастию готовится и усерднее его сохраняет исполнением заповедей Христовых, в чем миряне нисколько не обделены по сравнению со священниками. Более того. Священники не могут совершить таинство Евхаристии без присутствующих мирян, причем это присутствие вовсе не формально, миряне являются соучастниками совершения таинства.

 А вот у о. Шмемана другое мнение: “У нас создался, увы, и тип священника, который в постоянной “защите” святыни от соприкосновения с мирянами видит почти сущность священства и находит в ней своеобразное, почти сладострастное удовлетворение”. Кризис церковной жизни в последние годы состоит в оскудении личного благочестия монашествующих и мирян, в недостатке достойных кандидатов в члены клира, в невозможности удалить из клира людей, не соответствующих своему назначению, в слабости и неудачной направленности нашего богословского образования. Созвучно этому мне сказал один верующий по поводу причащения каждый день: “Так нельзя! Праздник, который – каждый день, превращается в будни”. Я имею в виду напечатанную в газете “Православная Москва” (№ 39-42, декабрь 1998 г.) статью “Чашей держится мир”, к 100-летию со дня рождения архимандрита Тавриона (Батозского)… В этой статье говорится: “Многие, пожив в обители (у о. Тавриона, – прот. В.П.), хотели и в миру жить так же, не понимая, что для этого нужно очень много трудиться, да и не дано это всем. Недолгое время существовал кружок молодых людей, которые решили в миру причащаться ежедневно. Добились такой возможности, договорились со знакомым священником. Скоро на них напали такие искушения, каких и не ждали. Все они заболели, а их лидер сошел с ума, в больницу попал. Разбросало их в разные стороны, один даже от Христа отрёкся”. Как видим, до коринфских смертных случаев дело не дошло, но картина в общем сходная…  В “Православном исповедании” митр. Петра Могилы говорится: “Древние христиане причащались каждый воскресный день; но ныне немногие имеют такую чистоту жизни, чтобы всегда быть готовыми приступить к столь великому Таинству. Церковь материнским гласом увещевает исповедоваться перед духовным отцом и причащаться Тела и Крови Христовой, стремящимся к благоговейной жизни – четырежды в год или каждый месяц, а всем обязательно раз в год” (см. Православное исповедание, ч. 1, вопрос 90).

В споре о том, как часто надо причащаться, полемика дошла до абсурдного предела – раз в две недели? раз в неделю? каждый день? При этом говения, поста и вообще никакой подготовки не требуется. Коснёмся толкования православными полемистами 8-го и 9-го правил св. Апостолов. Оппоненты считают, что они (то есть 8-е и 9-е правила) “говорят именно о том, что нельзя уходить с Евхаристии, не причастившись”. Ну что же, приведём правила в точном синодальном переводе. 8-е правило: “Аще епископ, или пресвитер, или диакон, или кто-либо из священного списка, при совершении приношения, не причастится: да представит причину, и аще есть благословна, да будет извинен. Аще же не представит: да будет отлучён от общения церковного, яко соделавшийся виною вреда народу, и на совершавшего приношение наведший подозрение, акибы неправильно совершал”. Надо помнить, что в те времена евхаристические молитвы произносились экспромтом, поэтому и возникла такая каноническая норма – члены клира, причащаясь, показывали народу правильность совершения таинства. А вот 9-е правило: “Всех верных, входящих в церковь и писания слушающих, но не пребывающих на молитве и святом причащении до конца, яко безчиние в церкви производящих, отлучати подобает от общения церковного”. (Книга правил. М.: Синод. тип., 1894. С. 12-13). Похоже, что и тогда были книжники-интеллигенты, подобные афинянам, желающим услышать что-то новенькое (см. Деян.17:21 и далее). Они приходили в церковь послушать писания и, видимо, соответствующее поучение, затем расходились, обсуждая красноречие проповедника, не считая для себя обязательным присутствовать на общей молитве до конца. Таких бесчинников правило и осуждает. Как видим, в вопросе о причащении существует разделение на клириков и мирян. Если первых 8-е правило обязывает причаститься, причём не для личного спасения и тем более не для “актуализации” единства, а для практической нужды, чтобы доказать правильность совершения таинства, то 9-е правило (что бы о нём ни говорили проповедники сверхчастого причащения) требует от прихожан присутствия на литургии до конца. Если бы требовалось обязать всех присутствующих – и священников и мирян – причащаться, достаточно было бы одного правила, так как и к клиру, и к приходу предъявлялось бы одинаковое требование. Следует отметить, что если канонические правила противоречат взглядам почитателей о. Шмемана, то они ничтоже сумняся сразу объявляют их “позднейшими наслоениями”, противоречащими “апостольскому преданию”. Итак, современными неофитами слишком уж вольно истолковываются и Священное Писание, и канонические правила, и творения отцов и учителей Церкви, что приводит к печальным последствиям.

 Прот. Шмеман и его нынешние последователи считают, что моё стремление к личному спасению и усердное приготовление к причащению есть дело второстепенное, а может быть, и ненужное: всё равно достойным не станешь. А главное – “актуализация” (проще говоря – демонстрация) нашего единства с Церковью, из которого я выпадаю, если сегодня вместе со всеми не причастился. При этом не так уж важно усердно поститься, молиться, простаивать все службы, пытать себя, достоин ли ты или не достоин – все это “позднейшие наслоения”, древняя Церковь их не знала. Так происходит расцерковление, подобное тому, которое произвёл Лютер и прочие протестанты. Такие взгляды делают ненужной и всю святоотеческую литературу: Добротолюбие, авву Дорофея, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника – всю выстраданную веками борьбы с грехом школу этой борьбы. Необходимо рассмотреть и еще одну ошибочную идею: “Нет смысла в посещении литургии, если не причащаешься”, и что простое присутствие за литургией без причащения есть просто “нонсенс”. Готов согласиться, что “посещение” литургии и “простое присутствие” на ней есть “нонсенс”. Но мы приходим на литургию, и вообще на службу, молиться. Интересно, что бы ответили проповедники сверхчастого причащения, если бы их пригласили на молебен с акафистом Николаю Чудотворцу? Так что их слова о том, что общественное богослужение имеет единственную цель – причащение, делают ненужными всенощные бдения с их литиями, полиелеями, стихирами и канонами, а также крестные ходы, поклонения мощам, паломничества к святым местам, то есть в духе протестантизма обедняют многоцветущую жизнь Церкви. Но скажут – мы не об этом, мы говорим о литургии в собственном смысле. Тогда спросим: “Придя на литургию, просфоры с записками о здравии и упокоении будете подавать? А если будете, то какое отношение это имеет к причащению?”

 Совершенно ясно, что литургия имеет гораздо более широкий смысл, чем одно только причащение. На литургии мы исповедуем свою веру и единство в ней (этой цели служит, в частности, молитва за Первоиерарха и местного Владыку – придя в чужом городе в незнакомую церковь и услышав имя Святейшего Патриарха Алексия, вы можете спокойно в этой церкви молиться). Литургия содержит и научение истинам веры и молитву во всём её многообразии: славословие (“Тебе поем, тебе благословим”…), благодарение (…“Тебе благодарим”…) и разного рода личные просьбы (“и молим Ти ся, Боже наш!”). Мы молимся и о себе (“прощения и оставления грехов и прегрешений наших у Господа просим”), и о других людях (“о плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных”…), и не только общим наименованием (напр., “недугующих”), но и поименно. Центром литургии является преложение (пресуществление) Хлеба и Вина в Тело и Кровь Христову; причём это единственное неповторимое священнодействие литургии – все остальные, включая причащение, могут осуществляться и вне литургии. Причём, если во время литургии до вступления её в главную часть священника позвали причастить умирающего, он обязан, дав задание в его отсутствие петь псалмы, оставить на время службу и спешно идти на причащение. Оно имеет в данном случае отчётливо выраженный частный характер (священник идёт на требу, то есть на богослужение, совершаемое по требованию частного лица), что с точки зрения о. Александра Шмемана является надругательством над “таинством собрания”. Так что неправы сторонники сверхчастого причащения – нам есть смысл, и очень существенный, участвовать в Литургии, если даже мы не готовимся во время нее причащаться.

 4. Теперь – по поводу книги преп. Никодима Святогорца и Макария Коринфского “О частом причащении”. Она с восторгом принята как замечательное оправдание современной практики частого причащения. Главное, её написали святые люди, и все противники их должны умолкнуть. Хочу на это возразить. Есть много канонизованных святых, которых никак нельзя назвать сторонниками такого частого причащения. Характерно, что ученики преп. Паисия Величковского, к которому стремился попасть Никодим Святогорец, принесли в Россию филаретовское правило, о чём свидетельствует практика главных центров монашества, возникших под их влиянием: Оптиной и Глинской пустынь. Известно, что старец Макарий Оптинский не мог служить, и он причащался по правилу схимников – раз в месяц, так же, как и глинские схимники, по свидетельству о. Серафима Романцова. (См. напр.: Жизнеописание оптинского старца иеросх. Макария. М.: Отчий дом, 1997. С. 58). Дивеевским сёстрам преп. Серафим приказал неопустительно исповедоваться и причащаться во все посты и, кроме того, в двунадесятые праздники; получается довольно часто – от 13 до 16 раз в год. На это очень любят ссылаться сторонники частого причащения, не принимая на себя труд хотя бы внимательно прочитать. Внимательно изучив их устав, мы увидим, что это ежедневная непрестанная молитва, личная и общемонастырская, и как венец её, дано правило о причащении. Правило дано иноческой девичьей обители, а не мирянам. В самом деле, если Господь хотел установить ежедневное причащение, почему Он Сам не причащал Своих учеников ежедневно, а сделал это один раз – перед тем, как с ними расстаться. И из слов Спасителя о причащении непонятно (см. Ин.6:30 – и до конца главы), один ли раз в жизни нужно причаститься, как это делается с крещением, или каждый год по одному разу, или каждый день. Он в этом вопросе предоставил Своей Церкви полную свободу. И в дальнейшем тексте книга сбивчива, часто противоречит сама себе и очень вольно толкует приводимые тексты. Но при всём этом она очень далека от легкомыслия наших полемистов и от их послаблений в деле подготовки к причащению. “Приступающий ко Святым Тайнам со страхом, и трепетом, и исповедью (в других местах книги говорится, что ежедневной исповедью человек научается отслеживать и отражать тончайшие греховные приражения), и умилением получает прощение, а приступающий без страха и с пренебрежением приобретает наказание. Таким не только не даётся прощение грехов, но к ним, вдобавок, ещё больший доступ получает диавол”.

 А наши полемисты вообще о диаволе забыли, как будто бы его и нет, всяческие послабления делают без страха и с полным пренебрежением к правилам Церкви. Некоторые даже говорят о супружеском общении и о ритуальной женской нечистоте, что “с точки зрения апостольского предания подобные вещи не являются препятствием к принятию св. Таин”! И ещё: “Если причастие еженедельное, то уместна ли каждый раз подробная частная исповедь?” “Обязательный трёхдневный пост при еженедельном причащении был бы большим бременем”. Так что истинные цели пропаганды сверхчастого причащения – ослабить, а потом и вообще уничтожить всякую подготовку к причащению Св. Таин Христовых. А книга “О частом причащении” принята с восторгом только потому, что с её помощью можно невдумчивого читателя совратить на дорогу пренебрежения к подвигу личного спасения и бесстрашия пред Св. Тайнами.

Но слава Богу! Вопрос о практике еженедельного причащения мирян привлёк внимание Священноначалия Русской Православной Церкви. Святейший Патриарх Алексий II её явно не одобряет. Вот его слова: “…Некоторые, особенно молодые, священники… от прихожан требуют, чтобы они причащались как можно чаще, не менее одного раза в неделю. На робкие возражения верующих, что сложно еженедельно достойно готовиться к принятию Святых Таин, такие священники утверждают, что всю ответственность они берут на себя. В результате теряются свойственные православным людям благоговение и страх Божий перед святым Причащением. Оно становится чем-то привычным, обычным, будничным…” (Из выступления патриарха Алексия II, Москва 21 декабря 2005 г.)

 

И вот доказательства сторонников частого причащения.

““Где же найти критерии правильности той или иной практики? Ответ прост. – Это Священное Писание и прославленные отцы Церкви. Если мы обратимся к этому источнику, то ответ будет очевидным. По словам великого Никодима Святогорца (который, кстати, является собирателем Добротолюбия, являющегося до сих пор образцовым учебником духовной жизни): «Господь наш Иисус Христос, прежде чем преподать Таинство Причащения, сказал: «Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин. 6:51). То есть пища, которую Я хочу вам дать, – это Плоть Моя, которую Я хочу отдать для оживотворения всего мира. Это значит, что Божественное Причащение для верующих – это необходимая составная часть духовной и по Христу жизни. Но поскольку эта духовная и по Христу жизнь не должна угашаться и прерываться (как говорит Апостол, духа не угашайте (1Фес.5:19)), а должна быть постоянной и непрерывной, дабы живые не для себя жили, но для Умершего за них и Воскресшего (по тому же Апостолу (2Кор. 5:15), то есть, чтобы живущие верные жили более жизнью не собственной и плотской, но жизнью Христа. Который за них умер и воскрес, – с необходимостью, таким образом, требуется, чтобы было постоянным и то, что её составляет, то есть Божественное Причащение. И в другом месте Господь говорит повелительно: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:5З). Из этих слов становится ясно, что Божественное Причащение для христиан настолько необходимо, насколько необходимо и святое Крещение. Поскольку то же самое двойное повеление, которое Он сказал о Крещении, Он сказал и о Божественном Причащении. О святом Крещении Он сказал: «Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин.3:5). И о Божественном Причащении подобным же образом: «Истинно, истинно говорю вам, если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни». Итак, как без Крещения никому невозможно жить духовной жизнью и спастись, так невозможно никому жить и без Божественного Причащения. Однако поскольку эти два [Таинства] имеют то различие, что Крещение происходит один раз, а Божественное Причащение совершается постоянно и ежедневно, отсюда делается вывод, что в Божественном Причащении есть две необходимые вещи: во-первых, оно должно совершаться, а во-вторых, совершаться постоянно. К тому же, когда Господь предавал это Таинство Своим ученикам, Он не сказал им в форме совета: «Кто хочет, пусть ест Моё Тело, и кто хочет, пусть пьёт Мою Кровь», как Он сказал: «Если кто хочет идти за Мною» (Мф.16:24) и «если хочешь быть совершенным» (Мф.19:21).

 Но Он провозгласил повелительно: «Приимите, ешьте, это Моё Тело», и «пейте из неё все, это Кровь Моя» (см. Мф.26:26-28). То есть непременно вы должны есть Моё Тело и обязательно должны пить Мою Кровь. И вновь говорит: «Сие творите в Моё воспоминание» (Лк.22:19). То есть это Таинство Я вам предаю, чтобы оно совершалось не один, или два, или три раза, но ежедневно (как то объясняет божественный Златоуст) в воспоминание Моих страданий. Моей смерти и всего Моего домостроительства спасения. Эти слова Господа ясно представляют два необходимых [момента] в Причащении: один состоит в обязательном повелении, которое они содержат, а другой – в длительности, на которую указывает слово «творите», что, понятно, означает то, что нам повелевается не просто причащаться, но причащаться непрестанно. Итак, каждый теперь видит, что не позволяется православному нарушать это повеление, какого чина бы он ни был, но ему вменяется в долг и обязанность хранить это непременно, принимать это как Владычние заповеди и установления. Божественные апостолы, следуя этой настоятельной заповеди нашего Господа, в начале проповеди [Евангелия], при первом удобном случае, собирались со всеми верными в тайном месте из-за опасения от иудеев (Ин.20:19), учили христиан, молились, и, совершая Таинство, причащались и сами, и все собравшиеся, как об этом свидетельствует св. Лука в «Деяниях апостолов», где говорит, что три тысячи, которые уверовали во Христа в день Пятидесятницы и крестились, были с апостолами, чтобы слышать их учение, чтобы приобретать от них пользу, молиться с ними и причащаться Пречистых Таин, дабы освящаться и лучше утверждаться в вере Христовой. «Они постоянно пребывали, – говорит он, – в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян.2:42)» (Преп. Никодим Святогорец, Святитель Макарий Коринфский. «Книга душеполезнейшая о непрестанном причащении Святых Христовых Таин»). В Священном Писании ничего не сказано об ограничении по времени в допущении к святым Тайнам. Единственное ограничение касается не времени, а состоянии человеческого сердца. Первое, что запрещает Апостол, это приступать к причастию тому, кто ест идоложертвенное: «Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?» (1Кор.10:21-22). Это требование особенно актуально сейчас, когда даже воцерковленные христиане дерзают приобщаться святых Таин, при этом вкушая или мацу, или жертвенное мясо исламских праздников. Но к вопросу о мнимой душевредности частого причастия эти слова не имеют никакого отношения.

 Поэтому причастоборцы чаще всего ссылаются на другие слова апостола Павла: «Далее, вы собираетесь, так, что это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается. Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете церковь Божию и унижаете неимущих? Что сказать вам? похвалить ли вас за это? Не похвалю. Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Моё, за вас ломимое; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Моё воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьёте чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придёт. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьёт из чаши сей. Ибо, кто ест и пьёт недостойно, тот ест и пьёт осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром. Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение» (1Кор.11:20- 34).

 Из этого текста выводиться следующая логическая цепочка. 1. Опасно причащаться недостойно, не рассуждая Тела и Крови Господней. 2. Если часто причащаться, то невозможно сохранить благоговение. 3. Следовательно, причащаться надо редко.
Внимательно перечитав священный текст, мы видим, что вторая посылка «введена руками». Её не содержится в словах Священного Писания. Апостол Павел не сказал «причащайтесь реже», а предложил судить себя, а голодным есть дома. Таким образом, апологеты редкого причащения используют Слово Божие как вешалку для развешивания собственных мыслей. Слово Божие вовсе не требует ограничивать приобщение неким временем, а велит очистить своё сердце раскаянием в грехах и желанием исправиться, и тогда приступать. Так объясняет эти слова и Златоуст: «Мы стараемся не о том, чтобы приступить приготовившись, очистившись от всего злого и с полным благоговением, но чтобы в праздники и тогда, когда приступают все. Не так повелевает Павел; он знает одно только время для приступания к тайнам и причащения, – когда чиста совесть. Если мы не приступаем к чувственной трапезе, страдая горячкой и приливом дурных соков, чтобы не подвергнуться смерти, то тем более нам не должно касаться этой трапезы с порочными пожеланиями, которые хуже горячки. Под именем порочных пожеланий я разумею как телесные, так и любостяжание, гнев, злопамятность и вообще все порочные наклонности. Приступающему должно очиститься от всего этого и тогда уже касаться этой чистой жертвы, а не с небрежением и леностью, как бы по принуждению приступать ради того, что случился праздник; с другой же стороны, когда есть сокрушение и готовность, не откладывать потому, что нет праздника. Праздник есть совершение добрых дел, благочестие души и строгость жизни; если ты имеешь это, то всегда можешь праздновать и всегда приступать. Потому (Апостол) и говорит: «да испытывает себя» каждый, «и таким образом пусть»; повелевает испытывать не одному другого, но самому себя, устраивая судилище без гласности и обличение без свидетелей» (Беседы на 1Кор.28:1).

 Подобным образом объясняет эти слова и блаженный Феофилакт Болгарский: «Когда у Павла в какое-нибудь предложение по необходимости входит другое, он обыкновенно исследует и последнее. Так и теперь. Предшествовала речь о трапезах. Но поскольку он завел речь о Тайнах, то занимается ею, как самым необходимым, и указывает высочайшее благо в том, чтобы приступать с чистой совестью, и говорит: я не поставляю судьёй над тобой другого, но тебя самого. Итак, оправдайся пред своей совестью, и таким образом приступай, не тогда, когда будут праздники, но когда найдёшь себя чистым и достойным».  Таким образом, святитель Иоанн и блаж. Феофилакт понимают слова апостола противоположно тому, как желают понимать борцы за редкое приобщение. Он убеждён, что человек должен сам очистить свою совесть сокрушением во грехах, причём свидетелем должен выступить сам человек. В Русской Церкви (в отличие от Восточных Патриархатов) отошли от этого принципа, введя обязательную исповедь перед Причастием, что, впрочем, это полезно для нашего ослабленного общества, которое часто и аборт грехом не считает. Но с другой стороны важно помнить, что священнику не дано ни Богом, ни Церковью права не допускать до Причастия тех, кто, не сделав смертного греха и раскаиваясь во вседневных прегрешениях, желает приобщиться великой святыни.  Мы видим, что противники частого причащения не имеют на это свидетельства из Священного Писания, а их ссылки на слово Божие противоречат объяснению святых отцов, что запрещено 19 правилом Трулльского Собора.  Не случайно противникам частого приобщения приходится грубо перетолковывать канонические определения, прямо касающиеся частого причащения. Ведь три церковных правила прямо регламентируют вопрос о частоте приобщения не отлучённых от Церкви христиан. 8 правило святых Апостолов наказывает священнослужителя, отказавшегося причаститься за Литургией, а 9 правило подвергает епитимии и мирянина, не участвующего в причащении. Приведём сам текст этого канона: «Всех верных, входящих в церковь и писания слушающих, но не пребывающих на молитве и святом причащении до конца, как безчиние в церкви производящих, отлучать подобает от общения церковного».

 Текст правила достаточно очевиден. По объяснению крупнейшего толкователя канонов патриарха Феодора Вальсамона, «определение настоящего правила весьма строго. Ибо отлучает бывающих в церкви, но не остающихся до конца и не причащающихся. И другие правила (80 правило VI Вселенского Собора, и 11 правило Сардикийского Собора) подобным образом определяют, чтобы все были готовы и достойны причащения, и подвергают отлучению не причащающихся в три воскресных дня». Так же объясняет этот канон Зонара: «Настоящее правило требует, чтобы во время совершения святой жертвы, все пребывали до конца на молитве и святом причащении. Ибо тогда и от мирян требовалось, чтобы постоянно причащались. Есть правило собора Сардикийского и другое Трулльского, и ещё правило собора Антиохийского, предписывающее, чтобы подлежал отлучению тот, кто, присутствуя при богослужении три воскресных дня, не причастился» (см. Правила св. Апостол и святых отец с толкованиями. М. 2000. с. 28-29). Чтобы изъять всякую возможность понимать этот канон иначе, Церковь 2 правилом Антиохийского Собора постановила: «Все, входящие в церковь и слушающие священныя писания, но, по некоторому уклонению от порядка, не участвующие в молитве с народом, или отвращающиеся от причащения святыя евхаристии, да будут отлучены от церкви дотоле, как исповедаются, окажут плоды покаяния, и будут просити прощения, и таким образом возмогут получити оное».
 Объясняя это правило, Зонара пишет: «Отцы определили, что входящие в церковь, но не пребывающие на молитве и не пребывающие на молитве и не причащающиеся по какому-нибудь бесчинию, то есть не по благословной причине, но бесчинно и беспричинно, отвержены от Церкви, то есть, отлучены и остаются все собрания верных. А уклонением отцы назвали здесь н