Вопрос 898: 2 т. Слышали, что блокаду, т.е. гонения с детского лагеря-стана снял Шойхет Я.Н. Так ли это?
Ответ: Действительно, Шойхет приезжал с целой комиссией и с
тех пор нас не трогают. Вот как их приезд описывает воспитатель Савченко В.Н.:
«От глупых и
невежественных состязаний уклоняйся»
– 2 Тим. 2:23.
Состав комиссии: Шойхет
Я.Н., Салдан И.Н. (глав. врач СЭС), зам. Глав. врача Хорошев Б.А., Смирнов Г.Е.
(глав. врач СЭС Мамонтовского р-на), Петренко В.С., Мителев П. (глава адм.
р-на), Старчиков И.Н. (глава адм. Корчинского с/с).
Приятное впечатление
произвел Шойхет Иаков Нахманович. Я присутствовал на некоторых беседах Игнатия
Тихоновича с Иаковом Нахмановичем. Игнатий Тихонович показывал лагерь-стан и
все что относится к нему: вигвам, колодец, огород, пирс (пруд), баню. Шойхет
И.Н. проявлял интерес, расспрашивал, не подходил ко всему виденному предвзято,
как другие члены комиссии. Видно, что это человек образованный, порядочный,
добрый. Расспрашивая о лагере, можно сказать, исследуя увиденное, он в итоге
сделал заключение: «Лагерь уникален. Нужно помогать» (со слов И.Т. Лапкина).
У других членов комиссии
была как бы пелена на глазах. Они не видели ни уникальности лагеря-стана, ни
той цели, которую преследуют начальник лагеря-стана и его помощники.
Вспоминаются слова Христа: «Вор приходит для того, чтобы украсть, убить и
погубить» – Иоан.10:10. Вот в этой фразе Господа заложена (или
показана), по-моему, вся характеристика той цели, которую преследуют эти чуждые
христианству люди. Они следят за нормами, калориями, за энергетическими
ценностями и за другим смотрят бдительно. Напоминают фарисеев, ревностно
смотрящих на Господа, следят за омовением рук, столов, скамеек (нормы, правила,
инструкции). Но не смотрят на души, да и не могут смотреть, ибо сами являются
мертвецами. Хотят УКРАСТЬ детей, а потом погубить. Лицемеры. «Горе вам»
– говорил Христос. И мы должны сказать: аминь.
На некоторых беседах я присутствовал.
Около келий, которые соединяются с вещевым складом, стояли следующие лица:
Салдан, Хорошев, Смирнов, позже подошел Петренко, отец Иоаким, я, Татьяна
Кузминична Капустина (она принесла меню, показать Салдану). Салдану это меню не
понравилось: «Это вы сейчас за 5 минут написали. Нужно делать как положено».
(Это не дословно, приблизительно). И еще: «Я 2 года назад помогал вам, а теперь
не буду». Смирнов: «Должны указываться калории, ребятишки таскают камни».
Подошла Любовь Николаевна, Вера Федоровна (врачи). Любовь Николаевна беседовала
с Хорошевым, показывала аптечку. Хорошева эта аптечка не удовлетворила. «Такая
аптечка в любом автомобиле» – высокомерно заявил он.
Разговор зашел о раннем
подъеме. Капустина Т.К.: «Вы поживите с неделю в лагере» (сказала Салдану).
Салдан: «Поживите!? В 5 вставать, камни таскать? Подъем должен быть в 7 часов».
О. Иоаким: «У нас в семье было 10 ребятишек, вставали всегда рано, работали.
Вот я на покосе, если рано встану, то накошу больше сена». Салдан перебивал
батюшку: «Я говорю о ребятишках!» Я сказал: «У нас график передвижной,
опрашиваем мнение детей, высыпаются ли, или нет? Вот сегодня встали в 6 часов
по просьбе детей». В ответ молчание. На лицах презрение, надменность, насмешки.
Салдан: «Покажите мне 2-ой комплект белья. Вот сегодня постирали вы белье. На
чем будут спать дети?» О. Иоаким: «Да оно за два часа высохнет».
Другой разговор.
Игнатий Тихонович
рассказывал Шойхету о покосах, подвел к вигваму, где костер с картофелем,
показывает колодец. Я открыл. Почерпнул воды ведром. Рядом Смирнов, Мителев.
Игнатий Тихонович предлагает попить. Пьет Шойхет, вода очень понравилась ему.
Пьет Мителев, говорит, что местная СЭС обследовала воду, пробу брали, вода
чистая. Смирнов отказался: «Из одной посуды (или сосуда сказал он) пьете, а
если кто-то заразный». От вигвама до огорода я шел с Мителевым и беседовал.
Рассказал ему о том, как строго смотрим за детьми. Идем купаться, старший
входит в воду первый, проверит место купания, а вдруг кто-то что-то оставил,
специально ли, не специально, надо узнать. Мителев говорит: «Да кто может тут
навредить на пруду?» (приближенно так). Я: «Да вот недавно приходил какой-то
человек. И в прошлом году, и в позапрошлом приходили, приезжали чужие люди».
Мителев спрашивает меня живу ли я здесь, откуда. Я рассказал ему о себе, где
учился, что закончил, откуда приехал, кем здесь в лагере работаю, что работаю
по любви к детям, ничего от этого не имею. Разговаривали о лагере. Мителев:
«Избрали бы вы другое место, где благоустроенные корпуса» и т.д. Я ему отвечаю:
«Сколько сейчас отравленных детей». Привожу примеры, в Ярославле где-то 150
детей отравлены, в Рубцовске в прошлом году. «Мы жили в лагерях, знаем не
понаслышке», – отвечаю я. «Там разврат, воспитатель с подопечной. Мы с вами на
разных полюсах. У нас Господь нормы устанавливает в душе. Совесть нам говорит,
что нужно делать. Главная причина того что творится в лагерях – это безбожие. У
неверующего нет никаких границ. Он на все пойдет».
Мителев не задерживается на
одной теме, быстро переходит на другую: «В чем отличие вашей зарубежной церкви
от русской православной?» Я подробно рассказываю о декларации митрополита
Сергия, о политическом разделении, о предательстве священников, о бегстве людей
гонимых за границу, что учение у нас одно и то же, книги те же, и другое.
Подошел батюшка. На огороде он показывал Мителеву наш сад, 2-ю половину
огорода. Зашел Хорошев. Лицо надменное. Запомнилась фраза, которую он бросил
глядя вслед Игнатию Тихоновичу и Шойхету (они пошли на пирс): «Он сейчас долго
будет говорить, заговаривать» (что-то в этом роде, смысл такой). С Хорошевым
хорошо не поговорить. Пытался я, молчит, варится в собственном соку своих
мыслей: инструкции, правила, положено – не положено – дальше не идет.
Пренебрежение на лице, ухмылка иногда.
Далее, я отвел детей на
картофельное поле, посоветовавшись с Наташей. Больше я никого не видел из
членов комиссии.
Воспитатель лагеря-стана
Савченко В.Н. 27.06.2000
«Уклонись… и найдешь
покой…» – Сир.22:14.
Когда приехала комиссия из
СЭС, я была с Галей Можиной и Булдаковым Антоном возле бани. Мы стирали
постельное белье. Нас оповестили ребятишки, потом за мной приехал Витя на
велосипеде и сказал, что И.Т. просит меня прийти в лагерь (детей успели
спрятать от комиссии).
Когда я подходила к лагерю,
увидела такую картину: Петренко В. сидел вне лагеря, в тихом одиночестве и
нажимал экспандер, сидя на «козле» для пилки дров; И.Т. с Шойхетом Я.Н. был
возле качелей и о чем-то душевно беседовал. Другая группа: батюшка, Барабаш Л.,
Фатеева Л., Капустина Т., Салдан И., Хорошев Е., Смирнов Г., стояли возле моей
кельи. Салдан громко возмущался, что нет вычисления калорий и меню, в аптечке
нет трубки для трахеостомы (что использует только реанимация при отеках горла
или серьезных нарушениях дыхания). Я сперва подошла к И.Т. Он представил меня
Якову Нахмановичу. Раньше я его никогда не видела. Больше всего меня поразило
его доброе, открытое лицо. Он спросил: «Вам здесь нравится?» «Да», – ответила
я, – вот только комиссии нас замучили, жить нам спокойно не дают». На этот мой
ответ его глаза выразили какое-то сочувствующее сострадание. Тут подошла
Фатеева Л.Н. и позвала меня, сказав, что требует меня группа СЭСовцев Салдана…
Я сразу не узнала его. Когда я была у него в кабинете на приеме с И.Т. это был
спокойный, очень доброжелательный человек, желающий нам помочь. Здесь –
агрессивный, непримиримый, враждебный. Потом мы все пошли на пирс. И.Т. их
повел на огород, в баню. Туда пришел Игорь Николаевич (гл. адм. С. Корчино), он
беседовал со Смирновым, рассказывая как И.Т. умело ведет беседы, выделяя и
слова, и четко проводя свою линию.
Когда вся группа с И.Т. шли
по дороге от бани к лагерю Я.Н. Шойхет сказал: мы не имеем право с вас что-то
требовать, так как вам ничего не дали.
Приходько Н., ст. воспитатель. 27.06.2000 г.