Вопрос 3636: 24 т. 12 книг Талмуда, по 490 страниц – это же библиотека. Что же там можно сказать на 5894 её страницах? Конкретно покажите, что там в этих трудах.

Ответ: Вот только малая часть о том, как молиться. И не вообще молиться. А только одной молитвой «Слушай, Израиль!»

Лист 13 (часть 2). «Итак, наш лист открывает вторую главу трактата Берахот, которая начинается, как мы уже говорили, с анализа проблем, связанных с чтением молитвы-клятвы Шма, Исраэль.Во второй части нашего обзора (деление листов на части, отметим — условно) мы продолжим рассматривать правила произнесения молитвы Шма. Чтение Шма, — подчёркивает Талмуд, — требует предельной сосредоточенности, концентрации внимания. И прерывать его (для того, чтобы, к примеру, с кем-то поздороваться) позволительно в основном в строго определённых местах, где заканчивается, скажем, одна тема и начинается другая, где человек, так или иначе, делает небольшую остановку и как бы заново «набирает дыхание», сосредотачиваясь на новой мысли. В стремлении оградить людей от возможных ошибок, Учителя на нашем листе уточняют границы отдельных отрывков, между которыми молящийся Шма может прерваться.

В продолжении Мишны (начало — см. обзор первой части листа 13) по этому поводу от имени одного из составителей Мишны, раби Меира (один из крупнейших Учителей Мишны, 2-й век), сказано: (Тот, кто молится Шма, может прерваться) после прочтения первого благословения (которое заканчивается словами — «...Создатель светил») — перед вторым (благословением) после второго — перед (фразой) «Шма, Исраэль...», (далее) после первого отрывка (самой молитвы Шма) — перед вторым: «И будет: если послушаетесь...»; после второго отрывка: «И будет...» — перед третьим отрывком: «И Всевышний сказал...»; после третьего отрывка — перед словами: «Истинно, несомненно, достоверно...». Несколько иную грань Истины в делении молитвы Шма на отрывки, делать перерывы внутри которых настоятельно не рекомендуется, открывает раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век).

После третьего отрывка: «И Всевышний сказал...», — говорит он, — перед словами «Истинно и несомненно» (в вечерней Шма — «Истинно и достоверно...») чтение не прерывают... Свой «метод прочтения» Шма, — отмечает Талмуд, — раби Иегуда выводит на основе исследования текстов еврейских первоисточников. В Танахе (Ветхий Завет), в частности, написано: «...А Всевышний есть Истина» (книга пророка Иермиягу, гл. 10, ст. 10). Третий отрывок Шма (перед фразой — «Истинно и несомненно...») заканчивается словами: «Я — Всевышний ваш». Поэтому, — заключает раби Иегуда, — логично без остановки, тут же сказать об истинности Слова Творца. Необходимо объяснить, что «ядро» молитвы Шма состоит из фраз «Шма, Исраэль...» (Слушай, пойми, Израиль...») и «Благословенно славное Имя...», а также — трёх отрывков из Торы (Пятикнижия) («Люби Всевышнего твоего...», «И будет...» и «И Всевышний сказал Моше так...»). Однако это «ядро» как бы «окружено» благословениями. Несколько благословений предшествуют «ядру», и два читаются — после. И мы теперь понимаем, что предшествующие «ядру» Шма благословения, заканчивая словами «...Создатель светил» (в вечернем варианте — «...по слову которого наступил вечер»), объединяются в единый блок и читаются на «едином дыхании». Но тут, перед благословением, которое начинается со слов — «Любовью вечной...», нам разрешается прерваться — чтобы поздороваться, например, или ответить на приветствие. Далее мы прерываемся при необходимости после последнего благословения — перед словами «Шма, Исраэль...» и безостановочно читаем текст до конца первого отрывка (то есть две первые фразы самой молитвы Шма логически присоединяются к первому текстовому «блоку» молитвы).

Далее Талмуд исследует логику построения самой молитвы Шма. Об этом мы узнаем из заключительной части нашей Мишны, где сказано: Почему (Учителя прошлых поколений) поставили отрывок (начинающийся со слов) «Шма, Исраэль...» перед отрывком «Вэ hайя им шамоа тишмэу эль мицвотай...» («И будет, если послушаетесь Моих повелений, которые Я даю вам сегодня...»)? — спрашивает раби Иегошуа бен Корха (выдающийся Учитель Мишны, конец 2-го века). И отвечает: потому что человек должен сначала принять на себя «бремя Небес», и только потом — «бремя заповедей». Но почему тогда фрагмент «Вэ hайя им шамоа тишмэу» («И будет, если послушаетесь...») предваряет отрывок — «Вэ омер...» («И сказал...»)?

 Потому что во втором отрывке («И будет, если послушаетесь...») говорится о заповедях, которые (как сказано в тексте молитвы) действуют днём и ночью, а в третьем отрывке — о заповеди, которую исполняют только при свете дня (заповедь цицит — ношение кистей на краях одежды). Основная идея здесь, — подчеркивает Талмуд, анализируя завершающей фрагмент нашей Мишны, — состоит в том, что выполнение заповедей Торы, Книги Всевышнего — трудная работа. И преодолеть эти трудности, по-настоящему, с должным усердием, способен лишь тот, кто всем сердцем и душой принял идею существования Единого Творца, принял и понял, что нет ничего, кроме Него. Поэтому так важно, прежде всего, заявить, напомнить себе и другим о том, что всё на свете подвластно Ему Одному. И далее можно говорить об условиях, на которых Он взял на Себя обязанность защищать еврейский народ и обеспечивать его существование... 

 Лист 14 (часть 1). Наш лист — непосредственное продолжение предыдущего. Детально проанализировав условия чтения молитвы-клятвы Шма, Исраэль и исследовав структуру (расположение отдельных отрывков) этой молитвы (см. обзор первой и второй части листа 13), Талмуд на нашем листе изучает правила чтения других молитв и текстов, которые в течение года читает каждый еврей. Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: можно ли прерываться на приветствие, читая Ѓалель (благословения, прославляющие Творца, которые читают в рош ходеш, новомесячье, и в праздники) или Мегилу (в буквальном переводе — «свиток»; обычно — включенные в Танах пророческие книги, описывающие исторические события; к примеру, Мегилат Эстер)? Тут возможны два варианта решения, — отмечают Учителя. Мы можем предположить, что, поскольку между отрывками молитвы Шма, читать которую предписывает Тора, прерываться на приветствие разрешается, то в чтении Ѓалеля и Мегилы, это можно делать — тем более. Ибо Ѓалель и Мегилу читают по установлению Учителей предыдущих поколений. С другой стороны, данные тексты содержат прославление Имени Всевышнего или — рассказ о чудесах, которые Он сотворил для еврейского народа. И это, само по себе, может продиктовать более строгий закон, запрещающий прерываться в их чтении даже на приветствия. Так какое же все-таки решение принимают по этому поводу Учителя? При чтении Ѓалеля и Мегилы, — заключает раби Хия (великий Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, первое поколение, начало 3-го века), исследовав проблему, — можно прерываться на приветствие. Так же, как и при чтении Шма — между отдельными фрагментами. Чтение молитв и текстов из еврейских первоисточников, — подчеркивает Талмуд, — очень важные моменты в жизни человека. Обращение к Небу — мгновения духовного возвышения и очищения, когда каждый из нас отрешается от материального, мыслью и словом проникает в духовные миры и передает заботу о своих насущных потребностях — Творцу, уповая на его Милосердие, надеясь на его защиту. Существует и другой способ отрешения от материального, — говорят Учителя. — Пост (когда человек, согласно законам нашей традиции, не ест и не пьет). В отрешённости от материального, посты сродни молитвам. Как и молитва, пост помогает человеку подняться на новый духовный уровень. Но, если так, означает ли это, что и пост, как молитву, можно прервать в случае крайней необходимости?

 Как-то раз спросили у раби Ами (один из самых выдающихся учеников раби Йоханана — крупнейшего Учителя Талмуда в Эрец Исраэль; 3-й век): можно ли во время поста пробовать еду, которую человек готовит, чтобы потом, когда пост закончится, сесть за трапезу? Иначе как он узнает, достаточно ли в этой еде соли или, скажем, специй? Если человек принял на себя запрет не есть и не пить в определенный день, будет ли считаться, что он нарушил взятое на себя обязательство, попробовав пищу?

Во время поста можно пробовать еду, — ответил на этот вопрос раби Ами. — Но при этом необходимо рассчитать количество пищи, которая попадёт человеку в рот. Какой же объём пищи будет считаться пробой?  До ревиит (ревиит — единица объёма, примерно равная 86 г), — сообщает раби Ами. Если человек во время поста, пробуя блюдо, которое он готовит, съел ревиит пищи или больше, — уточняет раби Аси (один из крупнейших Учителей Талмуда в Эрец Исраэль; конец 3-го — первая половина 4-го века), — он уже нарушил пост.

Речь идёт о постах, — разъясняет Талмуд — которые человек сам принимает на себя в силу обстоятельств («разгрузочные» дни не имеются в виду). И мы знаем, что в Йом Кипур, например, который называют — Шаббат Шаббатон (Суббота Суббот), не то что пробовать, но и готовить пищу нельзя. В эти сутки мы не едим и не пьём, исключение же составляют малые дети и больные люди, поститься которым — небезопасно. Далее Талмуд возвращается к обсуждению правил чтения молитв.  

Лист 14 (часть 2). Далее на нашем листе Талмуд продолжает рассматривать правила чтения молитв. Речь теперь идёт о произнесении Шемоне Эсре (Амида; второе название молитвы образовано от ивритского глагола «стоять», ибо эту молитву принято произносить стоя) — молитвы, состоящей из восемнадцати благословений. Эти благословения — центральная часть утренней (шахарит), послеполуденной (минха) и вечерней (маарив) молитв. Читая Шмоне Эсре, мы признаем величие Творца, который создал мир, управляет им, питает свои творения жизненной энергией и даёт им пищу, спасает творения в час беды, лечит их и заботится о них. В утренней и вечерней молитвах Шемоне Эсре следует сразу же за молитвой-клятвой Шма, Исраэль, которая заканчивается благословением — «Благословен, Ты, Творец, спасающий Израиль!». Амида же начинается с обращения — «Творец, дай мне силы молиться пред Тобой... Благословен Ты, Всевышний Авраама, Ицхака и Яакова...». Несомненно, начальные фразы Шемоне Эсре логически связаны с фразой, завершающей чтение Шма. И Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: можно ли перед Амидой прерваться, чтобы поздороваться с кем-то.

 Тот, кто приветствует знакомого до того, как произнёс «Восемнадцать благословений» (Шмоне Эсре), — говорит Рав (столь великий и известный Учитель Талмуда первого поколения, что звание «рав» стало его именем, и все знали, о ком идёт речь; 3-й век), — подобен человеку который строит мизбеах в неположенном месте для запрещённых приношений (известно, что процедуры приношений осуществляются только в Храме). О том же говорится и в Танахе, — отмечает Талмуд, анализируя фразу: «Отстранитесь от человека, дыхание которого в ноздрях его. Ибо что он значит?» (книга пророка Иешаягу, гл. 2, ст. 22). То есть человек, не обратившийся к Творцу, не способен реализовывать серьёзные задачи. Впрочем, и к обыденным, повседневным делам не стоит приступать, не произнеся благословения, адресованные Творцу мира. Поэтому, — заключают Учителя, — до прочтения Шемоне Эсре, не следует отвлекаться даже на короткое общение с другим человеком. Но ведь в нашей Мишне (см. обзор первой части листа 13) сказано, что, читая Шма, мы можем поприветствовать другого человека, сделав короткий интервал, между отдельными отрывками этой молитвы, — отмечает Рава (величайший Учитель Талмуда четвёртого поколения; 4-й век). — И поскольку Шма предшествует молитве Шемоне Эсре, мы вправе сделать вывод, что перед Амидой, во всяком случае, нам разрешается «перевести дух» и поздороваться с тем, кого мы ещё не успели поприветствовать. Почему же Рав говорит, что делать это «нельзя»? Рав имел в виду ситуацию, — дает разъяснение раби Аба, — когда человек, не прочитав Шемоне Эсре, идёт в дом своего знакомого, чтобы поприветствовать его и пожелать ему доброго утра. Поступать так действительно не надо. Но если, к примеру, человек, не успевший произнести Шемоне Эсре, по дороге в синагогу встретил кого-то из знакомых, он не только может, но и должен поздороваться с ним. Тут Учителя сообщают нам интересную деталь. Если человек, который ещё не успел помолиться, идя в синагогу, встречает знакомого, он должен поздороваться с ним, но — не произнося приветствие «Шалом». Ибо это — одно из Имён Всевышнего. Ему следует просто сказать — «Доброе утро!». Не должен человек заниматься делами с утра, пока не прочтёт утреннюю молитву Шемоне Эсре, — говорит рав Иди бар Авин (великий Учитель Талмуда в Вавилоне, 4-й век). — Как сказано: «Справедливость перед Ним (Всевышним) пойдёт, и направится по своим стопам» (Танах, Теилим — Псалмы царя Давида, Пс. 85, ст. 14). То есть сначала человек обращается с молитвой к Творцу, а потом приступает к делам.

Тот, кто не начинает никакую работу, пока не вознесёт молитву к Небесам, — добавляет рав Ицхак бар Ашиан, проведя глубокий анализ высказывания царя Давида, — получает поддержку Творца. Всевышний помогает ему во всех его делах. Далее Талмуд опять возвращается к обсуждению структуры молитвы Шма, Исраэль. И вновь задаётся вопросом: почему отрывки этой молитвы расположены именно так, а не иначе. На предыдущем листе Талмуд раскрыл нам грань Истины, которую усматривает в этом вопросе раби Иегошуа бен Корха (см. обзор второй части листа 13). Здесь, на нашем листе от имени раби Шимона (раби Шимон бар Йохай, великий Учитель Мишны, составитель книги Зоѓар; 2-й век) открывается иная грань Истины.

В первом отрывке молитвы Шма, — заключает раби Шимон, — последовательно выстраивается «руководство к действию», в котором излагаются три основных принципа постижения Мудрости Творца. Человек, — говорится в молитве, — должен:

— учиться сам — «...и произноси их (слова)».

— обучать детей — «...и повторяй их детям своим».

— реализовывать знания на практике, выполняя заповеди — «...и повяжите их» (заповедь, предписывающая надевать тефиллин); «...и напишите их» (заповедь, предписывающая прибивать мезузы на дверных косяках при входе в жилые помещения).

И всё это — в первом отрывке, — продолжает раби Шимон. — За ним следует фрагмент, в котором даётся одно предписание — выполнять заповеди («...и исполняйте все заповеди Мои»).

Поскольку один из отрывков концептуально более насыщен, он ставится на первое место — в начало молитвы Шма... 

Лист 15 (часть 1). На нашем листе Талмуд возвращается к обсуждению законов, регламентирующих чтение вечерней и утренней Шма. Учителя рассматривают вопрос, будет ли заповедь, предписывающая читать эту молитву два раза в день, выполненной, если человек прочтёт Шма про себя или шёпотом.

В Мишне листа читаем: Если человек произнёс Шма (про себя или шёпотом) и не услышал слова молитвы, заповедь он (тем не менее) выполнил. Иную грань Истины открывает в этом раби Йоси (великий Учитель Талмуда третьего поколения, начало 4-го века). Если человек прочёл Шма, — говорит он, — не произнося слова (молитвы) вслух (так, чтобы сам он слышал каждое слово), заповедь он не выполнил. Далее Мишна дает указания по поводу произношения слов молитвы. Если человек прочёл Шма, и не произнёс слова (молитвы) как полагается, — говорит раби Йоси, — он (тем не менее) выполнил заповедь.

Иную грань Истины в этом вопросе усматривает раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2-й век). Если человек, читая Шма, не все слова (молитвы) произнёс правильно,— подчёркивает он, — заповедь (этот человек) не выполнил. В следующем пункте Мишны говорится о том, как важен в молитве Шма установленный порядок слов и фраз. Если человек поменял местами фразы молитвы, заповедь чтения Шма он не выполнил.

Если некто при чтении Шма (по ошибке) пропустил слово или целое предложение, он должен вернуться к тому месту (молитвы), в котором допустил ошибку, и правильно прочесть весь отрывок заново... Талмуд, как обычно, приступает к разбору содержания Мишны. И, прежде всего, задается вопросом, на чём строится позиция раби Йоси, согласно которой человек, не произнося слово молитвы вслух, не выполняет заповедь чтения Шма. И заключает, что раби Йоси приходит к такому выводу, анализируя текст молитвы. А в ней сказано — «шма» (то есть — «слушай»). И это означает, — говорит он, — что человек должен услышать каждое произносимое им слово молитвы.

 Но почему же тогда другие Учителя допускают тихое прочтение этой молитвы-клятвы, говоря, что даже в том, случае, когда человек не слышит произносимых им слов молитвы, он всё же выполняет заповедь, предписывающую утром и вечером читать Шма? Какое содержание вкладывают они в слово — шма?

Дело в том, — разъясняет Талмуд, — что Учителя, анализируя глубокие смысловые пласты текста этой молитвы, открывают в слове «шма» иную грань Истины и отмечают, что в нём заложено значение — «услышь и пойми». И в этом, — говорят они, — скрыто указание на то, что самое главное — понимать всё, о чём сказано в Шма. Но тогда получается, что точка зрения раби Йоси в этом вопросе как будто бы противоречит позиции Учителей. Никакого противоречия здесь нет, — подчеркивает Талмуд.

 Раби Йоси при этом настоятельно рекомендует произносить слова молитвы Шма так, чтобы сам человек услышал каждое произнесённое им слово. Иначе говоря, раби Йоси, исследуя текст молитвы и слово «шма», в частности, выводит ту же «формулу» — «услышь и пойми». Что же по данному поводу сказано в соответствующей ѓалахе (еврейский практический закон)?

 Изначально человек должен стараться произнести молитву Шма так, — гласит установленный закон, — чтобы слышать каждое произнесённое им слово. Если же по каким-то причинам он не услышал слова молитвы, которые прочёл, считается, что заповедь, предписывающую читать Шма вечером и утром, он выполнил. При условии, что он действительно произносил молитву, а не читал её лишь глазами, про себя (в этом случае заповедь останется невыполненной). 

Лист 15 (часть 2). Талмуд, концентрируя внимание на проблемах, связанных с правилами прочтения молитвы-клятвы Шма, Исраэль, продолжает исследовать содержание Мишны (текст Мишны — см. в обзоре первой части листа 15).

 В предыдущем обзоре говорилось о том, что текст Шма нужно читать так, чтобы сам человек услышал и понял каждое слово (см. там же). Здесь, во второй части листа (на части лист делится, напомним — условно), Талмуд переходит к обсуждению следующего пункта Мишны, речь в котором идёт о правильном произношении слов и о соблюдении установленного Учителями порядка слов и фраз молитвы (текст этого положения Мишны — см. там же). Для того, чтобы человек произносил слова молитвы Шма четко и ясно, — говорит раби Овадия, всесторонне исследуя проблемы произношения, с которыми может столкнуться тот, кто читает эту молитву, — он должен придерживаться определённых правил. Если, к примеру, какое-либо слово начинается с той же буквы, на которое заканчивается предыдущее слово, между этими двумя словами необходимо сделать небольшую паузу.

 Так, в первом отрывке паузу обязательно надо сделать во фрагменте «...бехоль левавха» — «(Люби Всевышнего твоего) всем сердцем твоим», — уточняет указание Рава (величайший Учитель Талмуда четвёртого поколения; 4-й век). — А также между словами в предложении «...аль левавеха» — «(И будут эти слова, который Я заповедал тебе) на сердце твоём» и т.д.

Если же вышло так, что паузу там, где нужно, человек по ошибке не сделал, — подчёркивает Рава, — заповедь чтения Шма все же считается выполненной. Именно о таких и подобных случаях и говорит раби Йоси в нашей Мишне (см. обзор первой части листа 15). Ну, а как быть, если человек неправильно прочёл слово и читает молитву дальше, если он по случайности перепутал порядок слов или даже — фраз? — спрашивает Талмуд. — Как ему поступить, чтобы заповедь, предписывающая читать Шма вечером и утром, была выполненной? В Мишне сказано — «надо вернуться в то место, где допущена ошибка, и прочесть молитву с этого места заново». Но ведь вполне может быть и такое: человек знает, что допустил ошибку, но где именно — не помнит. Как ему быть? Чтобы ответить на этот вопрос, Талмуд рассказывает поучительную историю.

Однажды пришли к раби Элазару бен Педату (великий Учитель Талмуда, Эрец Исраэль, конец 3-го века) раби Ами (один из самых выдающихся учеников раби Йоханана — крупнейшего Учителя Талмуда в Эрец Исраэль; 3-й век) и раби Аси (один из крупнейших Учителей Талмуда в Эрец Исраэль; конец 3-го — первая половина 4-го века), чтобы поставить по его просьбе хупу (полотняный навес, который укрепляется на четырёх шестах; служит для проведения церемонии бракосочетания). Принялись раби Ами и раби Аси за дело, а раби Элазар тем временем решил пойти в находящийся поблизости бейт мидраш (Дом учения). «Послушаю, о чем там сейчас говорят, а когда вернусь, всё вам перескажу», — сказал раби Элазар устанавливающим хупу Учителям. Вот входит раби Элазар в бейт мидраш и видит: сидит раби Йоханан, а вокруг него — другие Учителя. И обсуждают они правила чтения молитвы Шма, Исраэль.

«Если человек, читая Шма, неправильно произнёс слово, — говорит один из Учителей, — и прочёл слова молитвы дальше, но, поняв, что ошибся, не может вспомнить, где именно, он должен вернуться к самому началу этого отрывка, в котором он допустил ошибку, и прочесть весь отрывок заново. Допустим, он произнёс один из отрывков и должен начать читать следующий отрывок, — моделируют возможную ситуацию другие Учителя. — Но вот беда, запамятовал он, какой отрывок ему надо теперь произносить. Как ему быть? В этом случае он должен считать, что прочёл только первый отрывок, — отвечает Учитель, уточняющий правила чтения Шма, — и приступить к чтению второго отрывка, начинающегося словами». «И будет, если послушаетесь...».

Ну, а если он знает, что ему надо продолжить чтение со слов — «И напишите их...», которые есть и в первом и во втором отрывке, — спрашивают Учителя, — и запамятовал, какой именно отрывок он читает, первый или второй, как ему поступать?

Тогда он должен считать, что произносит первый отрывок, — отвечает Учитель, дающий пояснения по правилам чтения Шма.

Всё то время, пока шло обсуждение правил чтения Шма, раби Йоханан молчал и внимательно слушал, что говорят остальные. А когда убедился, что разговор на эту тему подходит к концу, взял слово и сказал: Правила прочтения Шма в особых случаях, когда человек забыл, где допустил ошибку, или запамятовал, на чём остановился, изложены точно и исчерпывающе. Могу добавить одно: если человек прочёл — «и напишите их...», а потом автоматически продолжил чтение, дойдя до слов — «...чтобы продлились ваши дни», он должен знать, что после вынужденного перерыва ему следует читать второй отрывок, не возвращаясь к первому... Вернувшись домой, раби Элазар в подробностях пересказал услышанное в бейт мидраше раби Ами и раби Аси, которые к тому времени успели закончить установку хупы.

Даже только ради того, чтобы услышать всё это, нам стоило прийти к тебе, — сказали они и сердечно поблагодарили раби Элазара за информацию... 

Талмуд, как всегда, приступает к исследованию содержания Мишны. Анализируя первый пункт, Учителя разъясняют, что речь здесь идет о работниках, снимающих урожай с плодовых деревьев, и рабочих строительных специальностей.

Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: почему для чтения Шма можно остаться на дереве или на строительных лесах, а для чтения Шемоне Эсре необходимо спуститься на землю? И, изучив возможные ситуации, отвечает на этот вопрос так. По сравнению со Шемоне Эсре молитва Шма — короткая, и ее чтение не занимает много времени. А на короткое время человек способен сосредоточиться на молитве, не опасаясь, что забудется и упадет с высоты. На чтение восемнадцати благословений уходит гораздо больше времени. Причем, каждое отдельное благословение требует концентрации внимания и сосредоточенности. И здесь уже возникает опасность, что человек увлечется молитвой и может свалиться с дерева или со строительных лесов.

Лист 16 (часть 2). В первой части нашего листа (не будем забывать, что деление на части у нас — условное) Талмуд, продолжая исследовать законы чтения молитвы-клятвы Шма, Исраэль, рассмотрел Мишну, в которой даны указания, как поступать в определённых жизненных обстоятельствах. Отметим, что последняя часть этой Мишны — необычна (см. там же). Она носит повествовательный характер и даёт нам «показательный» пример из жизни рабана Гамлиэля (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2-й век). Следующая Мишна, во второй части нашего листа, по стилю изложения схожа с предыдущей. С той лишь разницей, что здесь случаи из жизненной практики рабана Гамлиэля не дополняют установления Учителей, но — дают возможности уточнить некоторые принятые Учителями законы. Итак, в тексте Мишны читаем: Мылся (теплой водой) рабан Гамлиэль в первую ночь после смерти жены. Сказали ему его ученики: «Разве не ты, Учитель, объяснял нам, что скорбящему нельзя мыться (тёплой водой)?» «В этом я, возможно, отличаюсь от других, — ответил он им. — Моё тело (настоятельно) требует мытья». Когда умер Тави, слуга (рабана Гамлиэля, который был неевреем), рабан Гамлиэль принимал соболезнования (вернувшись с похорон). Сказали ему ученики: «Разве не ты, Учитель, наставлял нас, что не принимают соболезнования в подобных случаях». Тави отличался от других слуг, — ответил им (рабан Гамлиэль). «Он был особым человеком». В заключение Мишна возвращается к правилам чтения Шма, касающимся жениха. Жених и в первую ночь после свадьбы, если хочет — может читать вечернюю Шма, — говорят Учителя. Иную грань Истины открывает в этом вопросе рабан Гамлиэль. Не любой жених, — говорит он, — в первую ночь после свадьбы может читать вечернюю Шма, даже если он сам хочет сделать это...

Чему учит нас эта необычная Мишна? В первую очередь, тому, что еврейский закон достаточно гибок, и окончательные решения Учителей по тем или иным вопросам неизменно выносятся с учётом конкретных обстоятельств. Да, есть такое постановление Учителей — в дни скорби по усопшему близкому родственнику человек не должен мыть все тело теплой водой. Однако изначальный мотив возникновения такого запрета — отказ в дни траура от каких бы то ни было удовольствий. Поэтому в случаях, когда соблюдение данного правила причиняет скорбящему физические страдания (что, собственно, и происходило с рабаном Гамлиэлем), ему разрешают помыться, ибо он делает это не ради удовольствия, но — чтобы избавиться от мучений. Рабан Гамлиэль, проанализировав этот закон, создал такой прецедент, о чём и сказано в нашей Мишне.

То же — и с соболезнованиями по поводу смерти нееврея. Согласно общему правилу, — подчёркивает Талмуд, — в таких случаях принимать соболезнования еврею не следует. Однако у всякого правила могут быть исключения. Если покинувший земной мир нееврей занимал в жизни еврея особое место, он вправе продемонстрировать, как много значил для него этот человек.

Что касается «льгот» жениха, позволяющих ему в течение четырёх дней не читать вечернюю Шма, тут рабан Гамлиэль не «смягчает», а, скорее, «устрожает» ситуацию, рассматривая проблему под иным углом зрения. Действительно, закон не запрещает жениху даже в первую ночь после свадьбы читать вечернюю Шма. И здесь все как будто бы всецело зависит от желания новобрачного, от его ощущения близости к Творцу. Однако рабан Гамлиэль задаётся вопросом: способен ли каждый жених пересилить свое волнение и полностью сосредоточиться на молитве? Если он не чувствует в себе силы, которая поможет ему отрешиться от сиюминутной действительности, — говорил великий Учитель, — ему в таком состоянии, вероятно, лучше не читать вечернюю Шма... Здесь же отметим: разрешение не читать вечернюю Шма на законном основании давалось женихам в период, когда люди гораздо острее современных людей ощущали свою связь с Небесами. Сейчас, когда и при обычных обстоятельствах у людей перед чтением Шма не возникает порой нужного настроя, «льготы» женихам — отменены. По закону, принятому в наши дни, женихи в ночь после своей свадьбы не освобождаются ни от чтения вечерней Шма, ни от чтения Шемоне Эсре (молитва, которая содержит восемнадцать благословений). 

Лист 17 (часть 1). На нашем листе Талмуд, продолжая исследовать законы чтения молитвы Шма, Исраэль, рассматривает вопросы этического характера. Очень важно, — подчёркивают Учителя, — приступать к чтению молитвы в хорошем расположении духа. А это во многом зависит от того, как человек относится к жизни, как контактирует с окружающими его людьми, от уровня его богобоязненности и т.п. Богобоязненность необходимо в себе развивать, — говорил Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4-го века). — Это, безусловно, требует приложения определённых усилий. И, прежде всего, надо работать над тем, чтобы привить себе скромность и кротость. Ибо в Танахе написано: «Кроткий ответ отвращает гнев, резкое слово провоцирует на ярость» (Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 15, ст. 1). Человек должен делать всё возможное, чтобы жить в мире и согласии с родственниками, друзьями, соседями — со всеми людьми, с которыми ему приходится сталкиваться дома, на работе, на улице... Приветливого, доброжелательного человека любят окружающие, любит Всевышний.

 Рабан Йоханан бен Закай (великий Учитель, 1-й век), — рассказывает Талмуд, — всегда приветствовал любого человека при встрече — первым. Здоровался он даже с незнакомыми людьми. Вот — достойный пример для подражания. Особую благосклонность проявляет Творец по отношению к женщинам, — отмечают Учителя. Чем заслужили женщины такое отношение Всевышнего? — спрашивает Рав (один из крупнейших Учителей Талмуда первого поколения, 3-й век). Тем, что они отправляют своих детей учить Тору, — отвечает ему раби Хия (великий Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, первое поколение, начало 3-го века), — и делают все, чтобы их мужья продолжали заниматься изучением Мудрости Творца. Даже если для этого мужьям приходится уезжать далеко от дома, они ждут их, поддерживая семейный очаг, заботятся о них. Далее Талмуд вновь возвращается к обсуждению Мишны, того ее пункта, где говорится, что жених в первую ночь после свадьбы (и при известных обстоятельствах — ещё три ночи) освобождается от чтения вечерней Шма. Предмет исследования — разные грани Истины, открытые в этом вопросе Учителями. Большинство Учителей выносят решение, согласно которому жених, если у него есть желание и стремление, может и в первую ночь после свадьбы прочесть вечернюю Шма. Однако рабан Шимон бен Гамлиэль (великий Учитель, глава Санѓедрина — Высшего Суда, 2-й век), рассматривая вопрос под иным углом зрения, говорит, что не каждому стоит делать это.

 Углубляясь в исследование позиции рабана Гамлиэля, Талмуд заключает, что он выносит такое решение, потому что чтение Шма в состоянии эмоционального напряжения для некоторых молодых людей (с учётом особенностей их характеров) может стать проявлением высокомерия. В этих случаях в намерениях жениха стремление не прерывать связь с Творцом зачастую отодвигается на второй план, а на первом — оказывается желание отличиться, доказать, что он, несмотря на сильное волнение, всё же способен пересилить себя и сконцентрироваться на молитве. Подобные «доказательства» действительно могут произвести впечатление на окружающих, но Творцу они — не нужны.

Однако большинство Учителей подобных опасений не высказывают. Жених, — говорят они, — зная, что в первую ночь после свадьбы он, испытывая сильное волнение, на законном основании может не читать вечернюю Шма, вправе сам сделать выбор. Если он чувствует, что способен сосредоточиться на тексте молитвы-клятвы, если у него перед столь важным моментом в своей жизни есть желание и стремление обратиться к Творцу и произнести слова признания, что только Всевышний, только Он Один управляет миром и судьбами людей, — почему бы ему не сделать это? Тем более, что рабан Гамлиэль создал прецедент, помолившись вечернюю Шма в первую же ночь после свадьбы.

 Но ведь рабан Гамлиэль — великий Учитель, который выделялся среди других Учителей своей мудростью и высочайшим уровнем духовности, — выдвигает возражение Талмуд. — Недаром коллеги избрали его главой Санѓедрина (Высший суд). Так что далеко не каждый, особенно — обычный, ничем не примечательный человек, способен поступать так, как рабан Гамлиэль.

 Но разве не все евреи равны перед законом? — спрашивают Учителя. И, чтобы выявить, есть ли разница в ѓалахических ограничениях для Учителей и для простых людей, анализируют различные ситуации. Подробнее об этом мы поговорим в нашем следующем обзоре...». Мф.6:7-9 – «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своём будут услышаны. Не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него. Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твоё…». Еф.6:18 – «Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых».

 

Смерть лютая безбожникам грозит,

И встреча неминучая предстанет;

С Судьёй всех судей лично эксклюзив,

С обиженным переменясь местами.

       Им покаяние в последние часы

       Не светит самым запоздалым шансом;

       В блистательных пирах по горло сыт,

       Катался, словно сыр, в коровьем масле.

И ничего, и ни копейки скудной,

Ни капли, орошающей язык.

По вере и делам Господь всех судит,

Там всё не так, к чему ты здесь привык.

       И никого, кто мог бы остудить

       Зарвавшуюся совесть негодяя.

       И встреча с тем, тобою кто убит,

       А совесть пробудившаяся давит.

Такую смерть не приведи, Господь,

Не только пережить, но и увидеть.

И Ангел будет недотрог пороть,

«Я мог спастись!»» – там на себя обида.

       С собой не вывезти награбленное всуе,

       Навеки сгинула элитная охрана.

       Мог… не хотел... теперь меня осудят,

       Не во время, конечно, очень рано.

Описывают смертный час тиранов,

Видения на грани земного бытия.

Припомнятся тогда кресты на храмах,

«И я бы мог с прощёнными стоять!»

       О смерти детям чаще доносить,

       Они соприкасаются с ней часто.

       На миллиметр всё время от косы,

       К себе из фильмов примеряй несчастья.

Тот день один у каждого в запасе,

Он подползает и летит кометой.

За смертью ад с его несытой пастью,

Когда помазаньем Дух Божий не пометит.    08.10.07. ИгЛа