Вопрос 3668: 24 т. Согласно Слову Божию, достойно ли рассуждали русские мыслители относительно революции и евреев?

Ответ: Всех не знаю, но о некоторых имею только малое представление. Что-то они видели, но видели только в плане человеческих рассуждений. Редко кто заглядывал в Библию и в свете её откровений попытался бы понять происходящее. Задают вопрос: почему Бог не уничтожит дьявола и всякую нечисть? У Бога Свой план везде, чтобы в конце эксперимента дьявол был посрамлён. И не надо суемудрствовать.

Русские мыслители о евреях и еврействе

«Всё хорошее в человеке и в человечестве только в соединении с Божественным предохраняется от искажения и извращения. Как только нарушена богочеловеческая связь, так сейчас же нарушается (хотя сначала и незаметно) нравственное равновесие в самом человеке. Мы распознали три главных качества еврейского характера: крепкую веру в живого Бога, затем сильнейшее чувство своей человеческой и народной личности, наконец неудержимое стремление до крайних пределов реализовать и материализировать свою веру и своё чувство, дать им скорее плоть и кровь. Эти три качества в своём правильном сочетании, при должной зависимости последующих от первого, составляли великое преимущество и славу Израиля, они сделали его избранным народом, другом Божиим, помощником Божественного воплощения. Эти же три качества с нарушением должного отношения между ними... становятся источником великих грехов и бедствий.

Когда на первом месте стоит беззаветная вера в живого Бога и Его промысел, тогда и еврейское самочувствие, и еврейский материализм служат делу Божию и обосновывают истинное боговластие (теократию). Но как только эти чисто человеческие и натуральные особенности еврейского характера получают перевес над религиозным элементом и подчиняют его себе, так неизбежно этот великий и единственный в мире национальный характер является с теми искажёнными чертами, которыми объясняется всеобщая антипатия к еврейству (хотя и не оправдывается вражда к нему); в этом искажённом виде национальное самочувствие превращается в национальный эгоизм, в безграничное самообожание с презрением и враждой к остальному человечеству; а реализм еврейского духа вырождается в тот исключительно деловой, корыстный и ничем не брезгающий характер, за которым почти совсем скрываются для постороннего, а тем более предубеждённого взгляда лучшие черты истинного иудейства»

/В. С. Соловьёв. «Еврейство и христианский вопрос»/

«Христианство без иудео-христианства себя до конца не осуществляет, остаётся неполным. Оно может обрести свою полноту, лишь соединившись с иудео-христианством, как это и было в церкви Апостольской, ибо эта последняя была именно таковою. Господь избрал своими Апостолами и послал на проповедь научить крестить все языки – именно своих единокровных соплеменников, но не кого-либо другого. И первенствующая церковь Иерусалимская была иудео-христианская. После этого, и невзирая на это, Израиль Христа отвергся, церковь же оказалась церковью языков без Израиля. Это обрекло мир на христианство без центрального своего ядра, а отвергший Христа Израиль – на агасферизм и на христоборчество духовное. Образ Израиля в этом состоянии является роковым и страшным. С одной стороны, он является гонимым именно со стороны христианских народов, причём это гонение принимает время от времени жестокие и бурные формы – преследования и ненависти до истребления, таковы еврейские погромы даже до сего дня, а с другой стороны, он сам остаётся явным или тайным гонителем Христа и христианства, до прямого и лютого преследования его, как в России. Но то и другое есть ещё не самая тяжёлая сторона в его судьбе. Худшая же заключается в том, что отвергший Христа Израиль вооружается орудием князя мира сего, занимает его престол. Вся неодолимость стихии еврейства, его одарённость и сила, будучи направлены к земному владычеству, выражается в культе золотого тельца... Власть денег, мамона являются всемирной властью еврейства. Этот неоспоримый факт не противоречит тому, что значительная, даже большая часть еврейства и доныне пребывает в глубокой нищете, нужде, в борьбе за существование, которая не находит для себя естественного исхода за отсутствием собственной страны, в силу агасферического рассеяния, состояния «вечного жида». Другое же проявление власти князя мира сего выражается в лжемессианском пафосе, в ожидании будущего, земного мессии на месте Отвергнутого и Распятого. По силе этого мессианства и всей его пламенности сыны Израиля оказываются в ряду вдохновителей безбожного материалистического социализма наших дней. Столь же противоречиво и духовное состояние Израиля. С одной стороны, в состоянии антихристианства и христианоборчества Израиль представляет собой лабораторию всяких духовных ядов, отравляющих мир, и в особенности христианское человечество. С другой – это есть народ пророков, в которых никогда не угасает дух пророчества и не ослабевает его религиозная стихия».

«Судьбы избранного народа, хотя и отвергающего своего избрания во Христе, никогда не переставали оставаться в центре истории после начала нашей эры, но никогда ещё не были так центральны, как сейчас... Происходит мирная, но победоносная борьба еврейства со всем миром, меняющая формы, но неизменная по содержанию. При всей уродливости расизма, нельзя не отдать ему справедливости в том, что самый факт этот здесь почувствован и констатирован с исключительной пронзительностью...

Можно и должно видеть особую природу еврейства и всю силу его влияния в жизни народов... При особой жизненности и исключительной живучести своей еврейство действительно занимает если не первое, то во всяком случае выдающееся место, притом не только в экономике, в денежном и банковом, вообще финансовом мире, но и в самых различных отраслях культуры: наука, печать, искусство и проч., всё это прослоено еврейским элементом. Как бы ни относиться к этой прослойке, но трудно отрицать – иначе, как тенденциозно – самый факт и его силу. Еврейство, при относительной, процентной своей малочисленности, неудержимо проникает во все области творчества и труда, которые только ему доступны и приемлемы. А с теми же, которые ему, по существу, чужды и враждебны, – сюда относится, конечно, всё, связанное с христианством и церковью, – оно ведёт борьбу на уничтожение... Эта борьба частью прикрывается, частью даже смягчается под личиной гуманизма и либерализма, свободы совести и вероисповедований. Однако эта равноценность множественных истин перед лицом Единой Истины Христовой является, конечно, лишь духовным маскарадом.

Это относится к тому, что касается самого дорогого и существенного – религиозной веры. Во всех же других областях жизни и культурного творчества еврейство оказывается непобедимым и необходимым, как некие дрожжи, на которых вскисает историческое тесто... И в роковом характере этого факта нельзя не видеть какой-то внутренней неизбежности, проистекающей из особых судеб, избранности иудейского народа, которая в данном случае выражается в его энергии, работоспособности и, конечно, одарённости. Антисемиты видят в этом влиянии еврейства в мире плод какого-то злоупотребления, коварства, лживости, всяческого обмана. Такое суждение есть прежде всего порождение зависти и вражды. Во всяком случае, нет весов, на которых можно было бы точно взвесить честность еврейства и нееврейства. Однако чаша весов неоспоримо склоняется в пользу еврейства в отношении его годности и особой жизненной ценности, не иссякающей на протяжении веков мировой истории... жизненные силы еврейства таковы, что выдерживали, выдерживают и, конечно, выдержат испытания, и если какой-либо земной властитель думает победить непобедимое, то он собирает лишь горящие уголья на свою собственную голову, обрекает себя на неизбежное падение, – и в этом законе истории мы ещё убедимся в наши дни, хотя и неведомы времена и сроки».

/С. Булгаков. «Вопрос еврейский», «Гонения на Израиль»/

 

«Я хочу обратиться вплотную к самой исторической судьбе еврейства и его значению во всемирной истории как одного из непрерывно действующих и до наших дней мировых начал, обладающих своей специфической миссией. Еврейство имеет центральное значение в истории... Историческая судьба этого народа не может быть объяснена материалистически, вообще не может быть объяснена позитивно-исторически, потому что в ней наиболее ясно проявляется «метафизическое», и та грань между метафизическим и историческим именно здесь, в судьбе еврейского народа, исчезает... Со всякой материалистической и позитивно-исторической точки зрения этот народ давно должен был бы перестать существовать. Его существование есть странное, таинственное и чудесное явление, которое указывает, что с судьбой этого народа связаны особые предначертания. Судьба эта не объясняется теми процессами приспособления, которыми пытаются объяснить материалистически судьбы народов. Выживание еврейского народа в истории, его неистребимость, продолжение его существования, как одного из самых древних народов мира, в совершенно исключительных условиях, та роковая роль, которую этот народ играет в истории, – всё это указывает на особые, мистические основы его исторической судьбы... Еврейский народ есть, по существу своей природы, народ исторический, активный, волевой, и ему чужда та особая созерцательность, которая свойственна вершинам духовной жизни избранных арийских народов...

 Богосознание еврейского народа было богосознание трансцендентное; оно предполагает огромную дистанцию, которая делала невозможным лицезреть Бога лицом к лицу, без опасности погибнуть. Семит снизу смотрел на бесконечную высоту Бога... Типическое же богосознание арийское, которое достигает своей чистоты в сознании индусов и в древне-индийской религии, есть сознание имманентное, ощущение Бога как находящегося в последней глубине самого человека. Но такое сознание не особенно благоприятно для исторического движения. Это вырабатывает такую форму созерцательности, такую форму углубления вовнутрь, которая противоположна религиозной жизни, создающей историческое движение вовне. Все основы религиозного сознания еврейского народа были таковы, что они были благоприятны для исторического движения. Такова конкретная идея Бога у евреев как Бога личного, у которого существует личное отношение к человеку. Это – основа истории народа. Историчность такого отношения между человеком и Богом вытекает из внешнего драматизма положения. У еврейского народа, по его первоначальному ощущению, была страстная мечта о справедливости в земной судьбе народа... У греков, типичных арийцев, никогда не было этой мечты о справедливости. Эллинскому духу эта идея совершенно чужда. Поскольку она была в эллинском духе, она была идеей побочной. Всё это тесно связано с вопросом об отношении к индивидуальности и с тем или иным отношением к вопросу о бессмертии души... Это была особая мечта греческого народа на вершинах его духовной жизни... Греция выработала понятие психеи, между тем как для еврейского народа, для которого центр тяжести лежал не столько в индивидуальной судьбе человека, сколько в судьбе народа, понятие психеи было чуждо. У евреев, в их религиозном сознании поражает отсутствие идеи бессмертия души почти до последнего периода истории еврейского народа перед христианством. Очень поздно пришли они к идее личного бессмертия. В еврейском понимании отношения между Богом и человеком бессмертен один Бог.

 Бессмертность человека казалась еврейскому сознанию преувеличивающим значение человека. Для этого сознания существовало лишь бессмертие народа. Ренан ...очень метко говорит: «Древний семит отверг, как химеричные, все формы, под которыми другие народы представляли себе загробную жизнь. Один Бог вечен; человек живёт только несколько лет, бессмертный человек был бы Богом. Человек может продлить немного своё эфемерное существование лишь в своих детях...” Ренан, со свойственной ему односторонностью в этой области, даёт острую характеристику различия между арийским и еврейским типом: «Ариец, допускающий с самого начала то, что боги несправедливы, не питает страстного желания добиться мирских благ. Он не принимает всерьёз утех жизни, увлечённый своей химерической загробной жизнью (только такая химера и может подвинуть на великие дела), ариец строит свой дом для вечности, семит же хочет жить, чтобы добро пришло, пока он жив. Он не хочет ждать; слава или благо, которых не чувствуешь, для него не существуют. Семит слишком верит в Бога, ариец же дал бессмертие души». Эта характеристика очень односторонняя и в такой крайней форме не соответствует сложной исторической действительности, но есть здесь известная доля истины... Тот же Ренан говорит: «Истинный израильтянин – это человек, терзаемый недовольством, пребывающий во власти неутолимой жажды будущего...» В этом – основа революционного характера религиозного сознания еврейства. Еврей легко становится революционером и социалистом... У евреев эта идея земного царства была не светской, секулярной, а религиозной, теократической... Это страстное отношение к земной исторической судьбе, связанное с основной духовной особенностью еврейского народа, противоречит чаяниям жизни бессмертной, потому что осуществление высшей Божьей правды не переносится в высшую бессмертную жизнь. Верящий в бессмертие должен трезво относиться к плану земной жизни и видеть, что в нём невозможно окончательно преодолеть тёмное иррациональное начало, что в нём неизбежны страдания, зло и несовершенства. Чувство бессмертия у еврейского народа, религиозно поднявшегося на самую высшую ступень до христианства, было гораздо слабее, чем у персов или египтян...

 Роль еврейства связана с тем, что еврейство было наделено такими мессианскими ожиданиями, какими не был наделён ни один народ мира... И вот этот народ, которому было дано это мессианское сознание, в котором должен был родиться Мессия, этот народ не выдержал испытания двойственного своего сознания и своего ожидания... Поскольку Христос явился в нём, – он был народом Божьим, но после отвержения Христа он перестал быть народом Божьим... И это еврейское отвержение свойственно арийскому племени не менее, чем еврейству... Христианская история находится во внутренней борьбе с еврейским духом. И отношение к еврейству является внутренним испытанием для христианского духа, потому что как податливость и слабость христиан, отдающая их во власть еврейского духа, так и расовый антисемитизм, переходящий в насилие, одинаково не выдерживают этого испытания. Антисемитизм не понимает всей религиозной серьёзности еврейского вопроса. Расовый антисемитизм сплошь и рядом заряжается тем ложным еврейским духом, против которого он восстает. Ненависть к евреям – нехристианское чувство... От Христа начинается новая всемирная эра. С этим связано то, что еврейский вопрос неразрешим в пределах истории... Никакой вульгарный антисемитизм не может быть оправдан религиозным постижением судьбы еврейства. Окончательное разрешение еврейского вопроса возможно лишь в плане эсхатологическом. Это и будет разрешение судьбы всемирной истории...»

/Ник. Бердяев. «Судьба еврейства»/

 

«О, конечно, человек всегда и во все времена боготворил матерьялизм и наклонен был видеть и понимать свободу лишь в обеспечении себя накопленными изо всех сил и запасёнными всеми средствами деньгами. Но никогда эти стремления не возводились так откровенно и так поучительно в высший принцип, как в нашем 19 веке. «Всяк за себя и только за себя и всякое общение между людьми единственно за себя» – вот нравственный принцип большинства теперешних людей, и даже не дурных людей, а, напротив, трудящихся, не убивающих, не вооружающих.

  А безжалостность к низшим массам, а падение братства, а эксплуатация богатого бедным – о, конечно, всё это было и прежде и всегда, но – но не возводилось же на степень высшей правды и науки, но осуждалось христианством, а теперь, напротив, возводится в добродетель. Стало быть, недаром же всё-таки царят там повсеместно евреи на биржах, недаром они движут капиталами, недаром же они властители кредита и недаром, повторю это, они же властители всей международной политики, и что будет дальше – конечно, известно и самим евреям: близится их царство, полное их царство! Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, матерьялизм, слепая плотоядная жажда личного матерьяльного обеспечения, жажда личного накопления денег всеми средствами – вот всё, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу, вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения людей. Засмеются и скажут, что это там вовсе не от евреев. Конечно, не от одних евреев, но если евреи окончательно восторжествовали и процвели в Европе именно тогда, когда там восторжествовали эти новые начала даже до степени возведения их в нравственный принцип, то нельзя не заключить, что и евреи приложили тут своего влияния. Наши оппоненты указывают, что евреи, напротив, бедны, повсеместно даже бедны, а в России особенно, что только самая верхушка евреев богата, банкиры и цари бирж, а из остальных евреев чуть ли девять десятых их – буквально нищие, мечутся из-за куска хлеба, предлагают куртаж, ищут где бы урвать копейку на хлеб. Да, это, кажется, правда, но что же это обозначает? Не значит ли это именно, что в самом труде евреев (то есть огромного большинства их, по крайней мере), в самой эксплуатации их заключается нечто неправильное, несущее само в себе свою кару. Еврей предлагает посредничество, торгует чужим трудом. Капитал есть накопленный труд: еврей любит торговать чужим трудом! Но всё же это пока ничего не изменяет, зато верхушка евреев воцаряется над человечеством всё сильнее и твёрже и стремится дать миру свой облик и свою суть. Евреи всё кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О Боже! Да разве в этом дело? Да и вовсе мы не о хороших или дурных людях теперь говорим. И разве между теми нет тоже хороших людей? Разве покойный парижский Джемс Ротшильд был дурной человек? Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо «неудавшегося христианства...»

/Ф. Достоевский. «Дневник писателя», 1877/

 

«Евреи – самый утончённый народ в Европе. Только по глупости и наивности они пристали к плоскому дну революции, когда их место – совсем на другом месте, у подножия держав (так ведь и поступают старые настоящие евреи, в благородном: «мы – рабы Твои», у всего настоящего, великого...). Я выбираю жидка. Сколько насмешек. А он все цимбалит. Насмешек, анекдотов; а он смотрит русскому в глаза и поёт ему песни... И везде они несут благородную и святую идею «греха»..., без которой нет религии, а человечество было бы разбито (праведным небом), если бы «от жидов» не научились трепетать и молиться о себе за грех. Они. Они. Они утёрли сопли пресловутому европейскому человечеству и всунули ему в руки молитвенник: «На, болван, помолись». Дали псалмы. И Чудная Дева – из евреек. Что бы мы были, какая дичь в Европе, если бы не евреи. Но они пронесли печальные песни через нас, смотрели (всегда грустными глазами) на нас... Евреи являются на самом деле не только первенствующим народом Азии, давшим уже не – «кое-что», а весь свет Азии, весь смысл её, но они гигантскими усилиями, неутомимой деятельностью, становятся мало-помалу и первым народом Европы...

Посмотрите, встрепенитесь, опомнитесь: несмотря на побои, как они часто любят русских и жалеют их пороки и никогда «по-Гоголевски» не издеваются над ними. Над пороком нельзя смеяться, это – преступно, зверски. И своею нравственной и культурною душою, они никогда этого и не делают. Я за всю жизнь никогда не видел еврея, посмеявшегося над пьяным или над ленивым русским... Да и вообще, злого глаза, смотрящего украдкою или тайно за спиною русского, я у еврея не видел.

Живите, евреи. Я благословляю вас во всём, как было время отступничества (пора Бейлиса несчастная), когда проклинал во всём. На самом же деле в вас, конечно, «цимес» всемирной истории... Им живите. И я верю, «о них благославятся все народы». Я нисколько не верю во вражду евреев ко всем народам... я часто наблюдал удивительную, рачительную любовь евреев к русскому человеку и к русской земле. Да будь благословен, еврей. Да будь благословен, русский».

(В. Розанов. «Апокалипсис нашего времени»). Ис.44:28 – «Который говорит о Кире: пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою и скажет Иерусалиму: «ты будешь построен!» и храму: «ты будешь основан!» Откр.17:17 – «потому что Бог положил им на сердце - исполнить волю Его, исполнить одну волю, и отдать царство их зверю, доколе не исполнятся слова Божии».

 

Факт воскресения Христа все сорок дней

Сопровождался радостным неверьем.

Христа касались, было чтоб видней,

Впервые высунулись из-за крытой двери.

       Те сорок дней в историю вошли,

       Не повторимые никем, а лишь избранным.

       День вознесения явился издали...

       Христос ушёл — и снова без охраны.

Сидят Апостолы и с ними Приснодева,

Неведеньем запёрты и ожиданьем чуда,

Что обещанье сбудется и примутся за дело.

Двенадцатый Матфий забрал удел Иуды.

       Те десять дней прискорбной немоты,

       По-монастырски скучных и однообразных;

       Один единственный законный монастырь

       Через декаду кончится – великий будет Праздник.

Огонь и шум в дыханье шумном ветра

Развеет по двое по дальним континентам.

«На проповедь!» – всеобщий, главный вектор,

За благовестие в конце придут отметки.

       Летят послания и к нам из казематов,

       Во все концы — гонцы Святого Духа:

       Их ловят скифы, кельты и сарматы –

       Огонь любви всё ярче и не тухнет.

Пятидесятница, День Троицы – есть рупор, –

Заговорил Бог Иегова с ними.

Успехом проповеди стал Иисус порукой,

Гонителей же нет давно в помине.

       Деяния Апостолов мы можем повторить –

       Христос всё тот же ныне, как вчера.

       Деревня по соседству – тот же остров Крит,

       И киллеров натравит тот же враг.

Расслышать крик ночных македонян,

Все толкованья снов, видений – к благовестью.

Раскаявшихся блудных Бог готов обнять,

Как на Суде. Да, мы – Его невеста.              17.05.07. ИгЛа