Вопрос 1862: 7 т. Когда либо церковь как-то делала ли рассмотрение житий с тем расчётом, чтобы высказать хотя бы пожелание, кому и кто должен подражать, взирая на кончину жизни их? Кому-то постничество, кому-то безмолвие, чтобы этому святому, сильному в этом подвиге, и молиться бы можно было.

Ответ: Страшный вопрос. Да разве можно так вживе смотреть на жития? Они же как сказки для разинувших рот дошкольников, чтобы могли ахать и восторгаться и на этом всё закончилось. А если кто начнет так подражать, то он будет сочтен умалишенным, полным идиотом. Это тени святых еще позволяют выслушивать про них разные выдумки их. Но в жизни-то они в большинстве своем невыносимо скучны и не транспортабельны. У них нет нисколько послушания ни Библии, ни канонам церковным. Они жизнь строили на выдумках, на вычурности вымыслов, как и куда деть ноги, бороду, язык. Пс.118:113 – «Вымыслы человеческие ненавижу, а закон Твой люблю».

Паисий Вел. –19 июня «По прошествии некоторого времени, преподобный, видя, что его безмолвная жизнь постоянно нарушается приходящими к нему братиями, стал тяготиться этим, ибо сам он желал строго соблюдать подвиг безмолвия; поэтому он решил оставить ту пещеру, где прежде жил, а вместе с этим – и попечение о братии своей. И вот, тайно от всех, он ушел оттуда и отправился в более отдаленные места пустыни; здесь в одном месте он нашел пещеру, поселился в ней и три года пребывал там. И за это время сильно выросли волосы на голове его и были так длинны, что, привязывая их с некоторым искусством к колу, который был водружен наверху пещеры, он мог, не засыпая ни на минуту, совершать все свои всенощные моления; таким образом как ночью, так и днем, он не давал себе покоя, всецело предаваясь труду, и только в нем имел покой, ради любви Божией, которою всегда был объят».

 Иулиан – 18 окт. «Однажды Астерий, вышеупомянутый ученик св. Иулиана, сделавшийся уже сам подвижником и руководителем других и нередко посещавший своего любимого учителя, в знак усердия к нему, принес на плечах своих в дар ему большой мешок смокв; он нёс на себе эту тяжесть в продолжение семи дней пути. Смущенный и огорченный тем, что ради него другой человек так утрудил себя, Иулиан не захотел воспользоваться его трудом и отказался принять приношение. Когда же Астерий стал уверять старца, что не сложит тяжести с своих плеч, пока тот не согласится принять приношение, тогда преподобный, хотя и тяготился принять пищу, добытую трудом другого, но, увидев искреннее желание услужить ему, принял эту услугу».