Вопрос 1881: 7 т. В житиях я встречала, что некоторые даже не мылись в бане, чтобы не видеть свое тело. Разве тело наше так греховно, что и смотреть на него нельзя?

Ответ: Вот только по этому примеру легко увидеть, что эта сверхщепетильность в вопросах целомудрия абсолютно искажена и превратно виделась инокам. Похоже, что они были настолько уязвимы своей неполноценностью, что даже за одежду себя не позволяли трогать, как Пафнутий Боровской. Сир.30:21 – «Смотря глазами и стеная, подобен евнуху, который обнимает девицу и вздыхает». И на одной рогожке им спать не разрешалось – это всё не от голубизны неба. Иоан.21:7 – «Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь. Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался одеждою, – ибо он был наг, – и бросился в море». Будучи нагим, Апостол Петр работал с другими сотоварищами вместе. А в житиях показывают себя святее и целомудреннее не только римского папы, но и самого Петра, главы этих святых пап. Апостолы не боялись своей наготы, а Иаков Низибийский проклял девиц, когда увидел их моющихся на реке и ноги у них были заголены. Они мылись отдельно, не в городе, и его занесло к ним, и их же он покалечил всех, а некоторых и на всю жизнь. Или там были какие-то особенные обстоятельства, не описанные в житии, или это уже полностью извращённый ум, диктат своего искаженного ума, который возведен в икону; и это в православии, где крещение нужно производить над полностью раздетыми. Знайте, что когда в церкви слышите песнь, что Господь «в лепоту облечеся».

 Это означает, что наш Иисус облекся не в грех, а получил прекрасное тело, выше которого ничего нет в создании, в эту красоту Он облёкся через чрево Девы Марии. Евр.2:14 – «А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола». И трижды этот радостный возглас слышится. Наше тело того же состава, что и у Христа, и омыто в крещении, и является наследником в Царствии Божием, когда преобразится в нетление. Но именно это, не другое тело. Извращенцы бывают и ханжами. Отсвет этого закона падает иногда и на борющихся за целомудрие.

Аммон – 4 окт. «Он был настолько целомудрен и скромен, что стыдился даже своей собственной наготы, и во всю свою жизнь не обнажал своего тела».

Феврония – 25 июня. «На это Феврония сказала мучителю: «Знай, судья, что если ты совлечешь с меня не только те одежды, но даже и это рубище, и оставишь меня совершенно нагою, то я ни во что вменю позор сей. Ибо Один есть Создатель мужа и жены; ради Него я готова не только претерпеть стыд наготы, но желаю даже быть усеченною мечем и сожженною огнем. О, если бы сподобил меня пострадать за Себя Тот, Кто добровольно претерпел за меня бесчисленные страдания!»

«О, бесстыдная и всякого бесчестия достойная! – воскликнул Селин, – я вижу, что ты гордишься красотою своею, и потому не вменяешь себе в стыд бесчестие наготы, ибо ты надеешься прославиться своею красотою, стоя обнаженною среди народа».

Святая ответила ему: «Христос свидетель, что до нынешнего дня я не видала даже лица мужчины, равно как и моего лица никто из мирских людей не видел. Неужели теперь, находясь в твоей власти, я буду бесстыдна? Нет, бесстыден ты сам, обнажая пред всеми девическое тело. Но скажи мне, безумный судия: если борец выйдет на олимпийские состязания, то не нагим ли он борется, пока не победит противника своего? Точно также и я, выйдя сюда на борьбу с сопротивным и ожидая для тела моего ран и огня, как могу претерпеть их, оставаясь в одежде? Разве не нагое тело воспринимает раны? И вот я выхожу нагою, чтобы, презирая муки, победить сатану – отца твоего».

 Олимпиада – 25 июля. «Царь наслышался о ее добродетельной и богоугодной жизни, о великом ее воздержании и жестоком умерщвлении тела. Действительно, она совсем не ела мяса, не ходила в баню; если же нужда ее заставляла, по нездоровью, вымыться, то она в одной рубашке садилась в ванну с тёплой водой и мылась не раздеваясь, так как она стыдилась не только служанок, но и самой себя и не хотела видеть своего нагого тела».

 Симеон Юродивый – 21 июля. «Старец же, не желая себе почитания, а желая бесчестия и поругания и мудро прикрывая видом юродства свое ангельское во плоти житие, сделал следующую вещь: в один день, когда жена корчемника одна почивала в своей комнате, а муж ее продавал вино, пришел к ней старец и начал снимать с себя одежды, делая вид, что хочет лечь с ней. Она, видя то, закричала, и прибежал корчемник, которому жена сказала: «Выгоните этого проклятого юрода, потому что он хочет меня насиловать».

Муж подверг старца заушению и выгнал его вон на стужу: был сильный холод и дождь, и сел старец вне дома, терпя холод в одной ветхой и разорванной одежде. С тех пор не только сам корчемник не считал его за святого, но и другим, если кто говорил, что Симеон юродствует Христа ради, с клятвою утверждал: «Поистине, бесноватый и помешанный он, к тому же и блудник: хотел жену мою насиловать, и мясо ест и другие неподобные дела творит, как не знающий Бога». Ибо преподобный, много раз, после семидневного голодания, при всех ел мясо, нарочно для того, чтобы не только юродивым, но и грешником все считали его. Для большего же обнаружения своего мнимого безумия, отлагая человеческий стыд, много раз ходил он по базару нагой, как бы бесплотный, истинный подражатель бесплотным.

… «Пойдешь в баню вымыться, юродивый?» А тот, засмеявшись, сказал: «Пойду, пойду». И тотчас сняв с себя рубище, и свив его, положил себе на голову. И сказал ему дьякон: «Оденься, брат, ибо если идешь нагой, я не иду с тобой». Старец отвечал ему: «Я дело прежде самого дела сделал, и если не хочешь со мной идти, то предупрежу тебя». С этими словами побежал вперед. Было же 2 бани: одна мужская, другая – женская; он, оставляя в стороне мужскую, пошел к женской. Дьякон же, настигнув его, закричал: «Постой, юродивый, не ходи туда; ибо то женская баня». Обратившись к нему, Симеон сказал: «Всё равно там горячая и холодная вода, и тут горячая и холодная, другого особенного ничего нет ни там, ни здесь».

С этими словами устремился вперед и, голый, вошел в баню и сел среди женщин. Те тотчас все на него бросились, били его и выгнали от себя. После того, дьякон, особенно, наедине, спросил святого: «Отче, как чувствовала себя твоя плоть, когда ты, голый, вошел к нагим женщинам?» Старец отвечал: «Поверь мне, брат, что всё равно, как дерево среди дерев, так и я был среди них, не ощущая, что имею тело, не думая, что среди телесных существ нахожусь, но вся моя мысль была устремлена на Божие дело»