Вопрос 3499: 22 т. Революционеры прошлых веков и те, которые были перед самой революцией, одинаково ли были безбожниками?

Ответ: В школах совсем не говорят о том, что у Фридриха Энгельса есть прекрасные размышления о вечности, о христианстве. Карлом Марксом написано сочинение в школе на тему 15 главы Евангелия от Иоанна. Герцен А.И. раздувал искру мщения, а в душе сопереживал несчастью ближнего и имел друга вполне верующего. Но чем дальше, тем более грубели изверги с демонической закваской. Огарёв страдал, мучился непонятностью жизни, смерти, вечности. В ХХ веке революционеры уже ни о чём подобном не размышляли открыто, но бредили рекордами: убить и погубить.

Огарёв Николай Платонович. 6.12.1813-31.05.1877=64 года жил. ГЕРЦЕН Александр Иванович (псевд.- Искандер),  6.4.1812, -21.1870, Париж], =58 лет; русский революционер, писатель, философ и публицист. Род. в семье богатого помещика И. А. Яковлева; мать - немка Луиза Гааг. Брак родителей не был оформлен, и Г. носил фамилию, придуманную отцом (от нем. Herz - сердце).  Нельзя, полагал Г., звать массы к такому социальному перевороту, потому что насилием и террором можно расчистить место, но создать ничего нельзя. БСЭ

 

 Молю тебя, святое бытие,

 Дай силу мне отвергнуть искушенья

 Мирских сует; желание моё

 Укрыть от бурь порочного волненья

 И дух омыть волною очищенья.

       Дай силу мне трепещущей рукой

       Хоть край поднять немого покрывала,

       На истину надетого тобой,

       Чтобы душа, смиряясь, созерцала

       Величие предвечного начала.

 Дай силу мне задуть в душе моей

 Огонь себялюбивого желанья,

 Любить, как братьев, как себя, – людей,

 Любить Тебя и все Твои созданья. -

 Я буду твёрд под ношею страданья. Огарёв Ник. Плат. 1838

 

 Среди могил я в час ночной  Брожу один с моей тоской,

 С вопросом тайным на устах  О том, что дух, о том, что прах,

 О том, что жизнь и здесь, и там, О всём, что так безвестно нам.

 Но безответен предо мной  Крестов надгробных тёмный строй,

 Безмолвно кости мертвецов Лежат на дне своих гробов,

 И мой вопрос не разрешён, Стоит загадкой грозно он.

 Среди могил ещё одна Разрыта вновь - и вот она

 Недавний труп на дно взяла. Ещё вчера в нём кровь текла,

 Дышала грудь, душа жила;  Ещё вчера моим отцом

 Его я звал - сегодня в нём  Застыла кровь, жизнь замерла,

 И где душа, куда ушла? Боялась робкая рука

 Коснуться трупа хоть слегка Так страшен холод мертвеца,

 Так бледность мёртвого лица, закрытый взор, сомкнутый рот

 Наводят страх на ум. А вот И гроб – и тело в нём

 Закрыто крышкой и гвоздём Три раза крепко по бокам

 Заколочено... Душно там, В могиле душно под землёй...

 Ничтожество!.. О Боже мой, - Ничтожество! И вот конец,

 И вот достойнейший венец Тому, кто силен, мыслью жил,

 И кто желал, и кто любил, Страдал и чувствовал в свой век

 И гордо звался: Человек!.. Сомненье вечно! Знанья нет!

 Все сумерки - когда же свет? Сомненье! Боже, как я мал,

 Ничтожен! Тот, Кто умирал Когда-то на кресте, – страдал

 И верил. Я не верю – я, Сомненья слабое дитя...

 О нет! я верю, верю... Нет, Я знаю. Для меня есть свет.

 Я знаю - вечная душа, Одною мыслию дыша,

 Меняя формы, всё живет, Из века в век она идёт

 Всё лучше, лучше и с Тобой В одно сольётся, Боже мой!..

 Уж тело в церкви. Я взошёл Рассеянно. Толпа народа!

 Покойник зрителей навёл, Как падаль воронов. – У входа

 Дерутся нищие; тайком Попы о деньгах в жадном споре.

 Один вопрос у всех кругом: «Кто это умер?» - В каждом взоре

 Смешное любопытство. - Я Досадовал; мне гадко стало,

 И злоба тайная меня В душе взбешённой волновала...

 О! люди, люди!.. Мне на ум Пришли покойного пороки,

 И про себя, средь тяжких дум, Я вымышлял ему упрёки.

 Взглянул на гроб его потом. Мне стало грустно.

 Тощий, бледный,  Лежал покойник тихо в нём С улыбкой 

 горькой. Бедный,  бедный! Мне стало жаль его, и я

 Ему сказал: «Спи, мёртвый, с Богом! Тревожить не хочу тебя

 Ни в помыслах, ни в слове строгом», И долго, долго на него

 Смотрел я с тихим сожаленьем... Когда ж в могилу гроб его

 Мы опустили с грустным пеньем, - Я бросил горсть земли туда,

 «Прощай, – шепнул ему уныло, - Ступай же с миром». - Но 

 куда?.. Не знаю – глухо за могилой.  Н.П.Огарёв <1840>

В каждом древе распятый Господь,
В каждом колосе тело Христово,
И молитвы пречистое слово
Исцеляет болящую плоть.                      А. А. АХМАТОВА