Вопрос 4007: 29 т. Вы говорите, что смирение помогло вашей общине не превратиться в секту. Но разве это может быть, если все исповедуют Символ веры и причащаются?

Ответ: В каждом храме есть и Символ веры и причастие. Но стоит только встретиться с любым священником в патриархии, с прихожанином, то видны не только явные признаки сектантства, а это самые настоящие сектанты, но внешне они в храм ходят. И такими их сделала узость взгляда на истину.

«До сего дня нам известные, казалось бы, благочестивые люди вдруг станут предателями, изменят полностью свой духовный лик, и наоборот, до сего как бы спящие станут ревнителями благочестия даже до смерти. Выберут Христа, станут на сторону Господа только те, кто любит лично Христа, для кого Христос — Спаситель, Промыслитель, Всё во всём денно и нощно». (Митр. Виталий (Устинов), Собор РПЦЗ, 1983 г.).

“Иерархи и духовенство Русской Истинно Православной Церкви в своих выступлениях последних лет не раз обращались к теме лжепастырства и ложного старчества, как одной из насущных опасностей для современного Православия. К сожалению, об этой опасности уместно говорить, касаясь не только Московской патриархии. По-видимому, настало время соборно рассмотреть и обсудить хотя бы некоторые постоянно повторяющиеся ложные пастырские методы. В равной мере необходимо и многим мiрянам дать разъяснение по поводу опасностей ложного старчества, дабы понизить, так сказать, “спрос на старцев” в церковном народе, являющийся для некоторых духовников тяжелейшим пастырским искушением. Ложное пастырство (лжестарчество) всегда заканчивается сектантством. Хотя единого и чёткого определения секты на сегодняшний день не существует, с этим понятием связывается определённая однобокость и узость кругозора. “Секта – это осколок великой идеи, обмеление большой реки, искажение и узость, так сказать – провинциализм в религии, – пишет о. Александр Ельчанинов. – Если какое-нибудь религиозное движение не животворит, не возрождает те страны, по которым оно протекает, если под его влиянием не расцветает человеческая мысль…, мы имеем дело с сектой. Если, наконец, отдельные последователи данного учения не приобретают мудрости, чувства связанности со всем мiром в его прошлом и настоящем, то это учение не всецелая и животворящая истина, а секта”. Итак, главная черта секты – её частность, её, так сказать, “осколочность”. И если мы говорим о секте, то речь всегда идёт о сужении большого, об осколке великой идеи, об обмелении той полноводной реки, которая уже текла. Вселенское христианство со всем богатством своего богословия и традиций, с Церковным Откровением, Преданием, богослужением и т. д., и является этой широкой и глубокой рекой. Человеку отрезают все жизненные пути, кроме одного: только здесь ты спасёшься, только я твой духовник, только в полном послушании мне – правильный путь, только оставив здесь своё имущество, только отказавшись от семьи или от образования, можно прийти к вере и ко спасению – вот общий набор постоянно внушаемых лжестарческих установок. Обыкновенно в любой секте всё это внедряется в сознание человека единовременно или последовательно, постепенно, и внушается не только убедительными словами, но и созданием для человека соответствующих условий восприятия, чтобы не поверить внушаемому было как можно труднее, а то и опаснее.

 На основании своего пастырского опыта пребывания в Московской патриархии один из современных авторов, о. Евмений пишет о сектантских методах пастырства так: “В последнее время я много думаю о том, не создаём ли мы, церковные люди, антирекламу Церкви, нашему Господу? Сколько на моей памяти примеров: был нормальный человек, воцерковился – стал зашоренным, категоричным, нетерпимым к ближним своим. Сколько семей на наших глазах развалилось после воцерковления одного из супругов?.. К сожалению, такие настроения, такое видение Церкви свойственны сегодня многим православным людям, оно активно поддерживается теми, кто в Церкви взял на себя роль “учителей закона”. Несчастными, жалкими, немощными, безвольными людьми, конечно, легче управлять. Некоторые “душепопечители” так и формулируют цель “спасения душ” своих подопечных: “сломить их греховную волю”. Но при этом вместе с греховной нередко сламывается ВСЯ воля человека, доверившегося подобного рода духовному руководителю. Для того чтобы сломить человеку волю, сделать его несчастным и зависимым от “духовного гуру”, большого ума не надо, больших талантов не надо. Просто начни “старчествовать”... Мне больно смотреть, как подобного рода наставники превращают мою церковь в серое общество зависимых от ежедневных и бесконечных “батюшкиных благословений” людей, которые не способны ни благовествовать Евангелие…, ни даже “без батюшки” хоть как-то обустроить свою личную или семейную жизнь”. Добавим, что такое ложное духовничество встречается не только в среде Московской патриархии, и на языке православной аскетики называется прелестью.

 И далее иг. Евмений приводит верное историческое обоснование своей мысли: “Если бы в истории Христианства господствовала подобная психология беспомощности, если бы следование воле Божией, Промыслу Божиему было бессмысленным и пассивным плаванием по течению, то не прозвучала бы Апостольская проповедь, не возникла бы христианская государственность, не строились бы монастыри и храмы. Христианство бы иссякло и не дошло до нашего времени, если бы предыдущие поколения христиан зациклились на собственной никчёмности, беспомощности и недостоинстве”. Уяснив общую суть понятия секты, имеет смысл рассмотреть конкретные “пастырские” приёмы и установки, ведущие православного христианина на сектантский путь.

1. Навязывание мiрянину полного послушания духовнику.

Ложность этой пастырской установки свидетельствуется всей историей Вселенской Церкви. Во всех сектах, начиная от монтанистов, новатиан, донатистов, от монашествующих отцов монофизитства и заканчивая современными сектами, этот принцип является главным. Без него никакая секта не обходится. Для иллюстрации достаточно привести слова основателя современного кришнаизма Свами Прабхупады: “Если у вас есть проблемы с Богом, помочь вам может только гуру. Если же у вас есть проблемы с гуру, помочь вам уже не может никто” .

Ложность и порочность абсолютного послушания хорошо рассмотрены в трудах свт. Игнатия Брянчанинова, иером. Серафима (Роуза) и многих других авторитетных православных авторов. Конечно, история православного монашества знала принцип послушания как необходимый первый этап для новоначальных иноков. Понятно, что анархия и самовольство ведут к самомнению и гордыне, а врачуются эти духовные недуги послушанием. Но в том-то и дело, что в подлинном пастырском устроении речь идёт о послушании Церкви, можно даже сказать, преданию Церкви, то есть евангельскому и апостольскому слову, святым канонам, урокам церковной истории, причём добрым урокам. Иными словами, послушник да слушается полноты церковного учения, да плывёт по глубокой православной реке. Когда же полнота церковного опыта подменяется единоличной волей наставника, то и наступает “обмеление великой реки и провинциализм в религии”, то есть зарождается секта, причём нередко даже в ограде Церкви – как своего рода “государство в государстве”, как болезненная опухоль на здоровом церковном теле...

 В классических отеческих жизнеописаниях, например, в житии преп. Акакия, иже в Лествице, или в житии преп. Иоанна Дамаскина, мы находим описания весьма сомнительных плодов практики полного монашеского послушания. Там и здесь необразованный и жестокий, своенравный старец, принявший на себя роль духовного “гуру”, душевно и физически истязает послушника. Там и здесь послушник выдерживает это истязание и бывает спасён Самим Господом или Пресвятой Богородицей, но это отнюдь не ставится в заслугу жестокому и неискусному наставнику. Напротив, истории эти так подробно описаны в Патериках именно с целью обратить внимание на ложное духовничество.

Тем более принцип полного послушания абсолютно не применим со стороны монашествующих духовников к мiрянам. Человек, живущий не в монастыре, а в обществе, обязан принимать ответственные решения самостоятельно, и цель духовного руководства в том, чтобы обучить его ответственности за собственное спасение, а не подавить его волю. Кроме того, духовники из монашествующих не имеют, как правило, должного семейного опыта, по крайней мере, положительного семейного опыта (а иногда, наоборот, имеют собственный негативный опыт неудавшейся семейной жизни), чтобы придавать своим пастырским советам некую обязательность для исполнения. Требование абсолютного послушания несёт явно или тайно одну-единственную цель: сломить волю человека, сделать его своим послушным орудием. Это не имеет ничего общего с главной целью православной христианской аскезы: восстановить и освятить человека, созданного свободным по образу Божию и призванного уподобиться Богу, а не стать похожим на своего “духовника”. Душевно искалеченный не может получить подобие Божие, к коему призван.

2. Притязание на имущество прихожан.

Большинству сект свойственно такое притязание, когда завербованного человека склоняют пожертвовать своё имущество в пользу секты. Совершается это постепенно, по мере укрепления нового адепта в полном послушании, иногда в несколько этапов. Однако медленно и верно, “не мытьём так катаньем”, обирают. Цель этого обирания, главным образом, заключается не столько в личном обогащении “гуру”, сколько в захвате власти над жертвой. Бездомный и обобранный никуда не денется и будет сидеть у ног руководителя, как собака на коротком поводке.

3. Побуждение к несвоевременному или незаконному монашескому постригу. Здесь речь может идти о двух категориях лиц.

Во-первых, лжестарцы расторгают браки, в том числе венчанные в храме, против желания одного (а иногда и обоих!) супругов, с целью пострижения их в монашество. Во-вторых, нередко они постригают юношей или даже детей. Следует отметить, что разрушение семьи – типичный приём подавляющего большинства тоталитарных сект или лжестарцев.

В оправдание такой практики иногда привлекаются слова Спасителя об отказе от семьи ради Царства Небесного (см. Лк.14:26; Мрк.10:29). Но, во-первых, мы не можем приравнять тех, кого избрал Сам Христос, с теми, кого избирает глаголемый “старец”. Во-вторых, Спаситель однозначно запретил развод по любой причине, кроме прелюбодеяния. А апостольское правило 5-е запрещает клирикам изгонять жён под предлогом благочестия. Иными словами, развод по причине религиозной ревности одной из сторон Церковью не одобряется. В-третьих, нет оснований видеть в словах Спасителя заповедь оставить семью на всю жизнь. Вполне вероятно, что речь шла об оставлении семьи на время Его земного служения. И Ап. Павел свидетельствует, что даже Апостольское служение для Петра и прочих, призванных женатыми, не означало разрушения их семьи (1Кор.9:5). Следует особо осудить практику пострижения несовершеннолетних. Призвание к монашескому пути должно быть обращено к состоявшейся и сформировавшейся личности человека-христианина. Юноша и девушка ещё не дошли до осознания своих крещенских обетов, своего сочетания со Христом, а им уже навязывают обет монашеский. Причём в безальтернативной форме: иным путём не спасёшься. Как всегда в подобных случаях, кто и как спасётся или погибнет, знает только “старец”. Здесь нечего лукавить: “застриженные” юноша или девушка, духовно незрелые и граждански неправомочные, лишённые собственности, жилья и (как правило) образования, – это просто личные рабы старца. Приобретение такого раба и является подлинной целью юношеского пострига, а вовсе не забота о спасении юной души.

4. Лишение образования и профессионального обучения.

Столь же вредным и душепагубным делом лжестарцев, часто встречающимся в жизни, является поощрение того, чтобы молодые прихожане отказывались от образования, и даже проповедь необразованности как особого церковного благочестия. Часто это делается под тем предлогом, что “современная школа развращает детей”. На самом деле требуется воспитание подростков сознательными христианами, которые могли бы противостоять развращающим внешним влияниям по своей собственной воле. Изоляцией от общения со сверстниками и педагогами такую задачу не решить. Велика опасность, что воспитанный в искусственной изоляции человек, став взрослым и столкнувшись с первыми трудностями, может разочароваться в вере и отпасть от Церкви ещё скорее, чем тот, кто не был с юности изолирован от мiра и получил своего рода противоядие от антихристианского влияния. Кроме того, развивающаяся детская голова требует нагрузки и работы, в противном случае она приучится к праздности и различные греховные помыслы породит уже самостоятельно. Церковное воспитание не должно заменять общеобразовательную программу и получение профессии, необходимой для самостоятельной жизни. Обратим внимание, что лжестарцы, выступающие против обучения в средней школе, отнюдь не способны дать подростку настоящего духовного образования. Да и не ставят себе такой цели. Как правило, они и сами не имеют такого образования. Всё изучение Православия сводится у них к писаниям современных публицистов или подобных лжестарцев недавнего прошлого, с привлечением, в том числе, к таким писаниям, надёрганных из Патериков, вырванных из исторического и нравственно-аскетического контекста историй о послушании старцу…

Важно и характерно, что борьба с образованием является неотъемлемой частью деятельности тоталитарных сект. Сектант и должен быть человеком крайне узкого кругозора, он должен быть запрограммирован на то, что всё, не известное ему или непонятное, есть зло, с которым нужно сразу вступать в борьбу и никогда к нему не прислушиваться. В сектанте тем самым уничтожается всякая любознательность и самый интерес к сотворенному Богом мiру, такой естественный для любого человека, тем более христианина. Сектантство, как правило, и науку объявляет злом или, по крайней мере, “ненужной мiрской суетой”. Так что ставший сектантом человек, даже если он имеет высшее образование или научную степень, готов с лёгкостью отказаться от приобретённых знаний и научных достижений. Заметим, что проповедь невежества может не быть явной, лжестарцы порой не противятся тому, чтобы их “духовные чада” обучались в школах и университетах. Однако самый дух секты противен естественному заинтересованному отношению к окружающему мiру. И если пасомый вошёл в полное подчинение своему “старцу” и без рассуждения выполняет все его указания, он становится духовным изгоем, не способным самостоятельно принимать ответственные решения в деле своего спасения.

5. Телесно-аскетический надрыв. Вместо серьёзного духовного и общего образования пасомому вменяется тяжкий труд или чрезмерные телесные ограничения, а также епитимии, накладываемые без учёта тяжести согрешения, физического и психического здоровья, духовного состояния человека. Усталым, надорванным человеком легче управлять, и он меньше задаёт вопросов.

Со временем тяжёлые послушания и епитимии превращаются в неудобоносимое бремя для человека, и это вводит его в состояние уныния, отчаяния и озлобления. Естественно, что результатом такого состояния может стать отпадение от Церкви.

6. Проповедь сомнительных примеров старчества.

В своё оправдание “духовники” сектантского духа приводят примеры подобных себе наставников прошлого. История Церкви и в самом деле богата подобного рода примерами. И всё же не должно забывать, что аскеза не сводится к послушанию и надрыву, монашество не сводится к аскезе, Православие не сводится к монашеству. Даже к некоторым классическим примерам давнего прошлого рекомендуется относиться с рассуждением и не абсолютизировать их. Примером могут служить покаянные темницы египетских монастырей, описанные в Лествице. К чему привела абсолютизация телесного подвига и послушания в истории Египетского монашества, хорошо известно: из этого родилась монофизитская ересь. Впрочем, гораздо опаснее, когда в пример приводятся некоторые наставники недавнего прошлого, никак не являющиеся людьми святоотеческого духа и авторитета. Такие примеры притупляют духовное зрение и нравственное чувство христианина.

7. Апокалиптические запугивания.

Одной из важнейших составляющих сектантского воспитания в ряде сект, выделившихся из разных конфессий, является нездоровая сосредоточенность на эсхатологии. Используются разные средства для нагнетания чрезмерной “апокалиптической паники”. Иногда даже назначается дата конца света. Однако более умные сектанты этого не делают, а просто побуждают адептов верить, что любая материальная и социальная человеческая деятельность для них совершенно бессмысленна. Конец уже в завершающей стадии, и остаётся только спрятаться за спину старца. Конечно, христианин должен примечать знамения времени, но важно помнить, что, в общем контексте со всем вышеперечисленным, апокалиптическая паника преследует единственную и общую цель: духовное порабощение человека и слом его воли.

Таковы общие и универсальные “пастырские” приёмы практически в любой тоталитарной секте. Наблюдая полную приложимость и частое применение этих методов в православных общинах самых разных юрисдикций, мы с необходимостью приходим к следующему выводу: секта не зависит от собственной догматики, допуская любую и при этом оставаясь сектой. Религиозное учение секты есть нечто второстепенное по отношению к главному – духовному порабощению личности человека. Внешне оно даже может быть вполне православным. “Православная” секта “всего лишь” не знает, а зачастую и не хочет знать подлинного Предания Церкви и её истории, но охотно признаёт православную догматику и это самое, не известное ей, иногда искажённое до неузнаваемости Предание. Но в случае применения вышеназванных “пастырских” установок никакая формальная “православность” не мешает общине превратиться в секту.

 Отсюда следует вывод, что православному человеку необходимо иметь хотя бы начальное образование в области сектоведения и постоянно изучать православную аскетику, святых отцов Церкви, чтобы никто из братьев и сестёр не сделался добычей ложного духовника, и само явление ложного духовничества не имело бы почвы для своего развития в церковной среде. Одним только рассмотрением деятельности клириков, для чьей пастырской практики характерны вышеперечисленные черты, вопрос решить не удастся. А между тем именно опасность вырождения в сектантство является одной из важнейших в неофициальном Православии. Но и обычная “ликвидация безграмотности” по сектоведению принесёт мало добрых плодов при отсутствии духовного осмысления корней сектантской психологии. Если секта предполагает сужение и обмеление, опошление истины, то, соответственно, ей должна быть противопоставлена широта кругозора и реальная причастность к полноте Предания Церкви. Главная ошибка секты в том, что она не видит ничего, кроме узкого сектора, а главный грех её в том, что созерцаемую свою узость она провозглашает полнотой. Где проповедуется исключительная ценность своего избранного кружка, там секта уже составилась. Русская Зарубежная Церковь с самого начала своего основания исповедовала себя частью всей Русской Церкви. Со временем сложно стало судить о границах полноты. Но от нас не требуется решать такую задачу. Границы полноты знает лишь Тот, в Ком обитает всякая Полнота. Самосознание части, и чувство причастности этой части к Целому – вот что от нас требуется. Пренебрежение опасностью появления в нашей Церкви лжестарчества и вырождения в секту может привести к тому, что болезнь эта станет неисцельной не только для отдельных священников и людей, попавших под влияние таких прельщённых собою “духовников”, но и для целых общин и даже отдельных епархий, как это было нередко в истории Церкви, в том числе и новейшего времени. Это очень важно понимать, учитывая постоянное давление и даже влияние на духовенство и паству апостасийного мiра и ложного “православия”, как “официального”, так и так называемого “альтернативного”. А в итоге, к заражению всего церковного организма. К осознанию этой опасности мы призываем наше духовенство и нашу паству, а также всех православных христиан, независимо от “юрисдикций”». Лук.9:59 – “А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего”. 1Кор.10:24 – “Никто не ищи своего, но каждый [пользы] другого”.

 

Занятия ненужные отсеять

И знания пустые безжалостно откинуть, —

Пять книг написаны пророком Моисеем,

Он был у Бога летописец Пимен.

       И прошлое внезапно приоткроем,

       О нужном Бог поведал, ограничил.

       И ничего написанного кроме

       Нам не потребуется с разуменьем птичьим.

Есть у истории незримое начало,

И Библия гласит, что ей придёт конец.

К Судищу Страшному обугленной причалит

Земля, и будет общий супертест.

       Там взыщется и спросится по праву

       Не об истории народов, а о мне!

       Где окажусь я, слева или справа,

       В прохладе райской или же в огне?!

И ничего уже не изменить,

Лишь искупленье во Христе Иисусе.

Не там – сегодняшнее, как избыл вины,

Язык и языкастый там прикусит.

       Что изучать и слушать и глядеть,

       С тем надобно самим определиться.

       К ненужному, из любопытства — цепь,

       И выявится столько же по списку.

Наполнить жизненным безжизненный сосуд

И, укрепляя память обручами страха,

Готовиться к мытарствам, где перетрясут

Багаж наш по секундам махом.

       В испорченном грехами столько трещин,

       Едва ли все сумеем залатать.

       Рассматривать бы всё с позиций вечных,

       В душе установить Христу алтарь.

И занятые собственным спасеньем

Очищенный елей доверху соберём.

Минуты все бесценные оценим,

На благодарность выправим упрёк.             15.09.08. ИгЛа