Вопрос 4014: 29 т. Насколько оправданы упрёки в адрес Антония Храповицкого за его якобы неправославное богословие?

Ответ: Речь идёт, как я понял, об искуплении, о Гефсиманской молитве и томлении Спасителя. Для меня страшно касаться этой темы. Я никогда не выхожу за строку, написанную в Евангелии. Спасение было даровано кровью Иисуса на Голгофском кресте. Для доказательства этой истины могу привести десятки мест из Библии. Проповеди Антония были нестандартны, как бы с вычурным и прикровенным рассмотрением, и тем он интересен. Но повторять их я перед слушателями не буду, так как тут же сам бы их и опроверг. Вот пример на двух проповедях его.

О ДОМОПРАВИТЕЛЕ НЕПРАВДЫ

“Чтобы оградить себя от всякого недоумения, навеваемого поверхностным чтением сей притчи, должно прежде всего правильно понять слова Господни: “Приобретайте себе друзей богатством неправедным”. Здесь Господь разумеет не только то земное богатство, которое приобретено обманом или воровством, а всякое вообще вещественное богатство, противопоставляя его богатству добродетелями и благодатью: только такое духовное богатство есть богатство прочное, праведное. Это доказывается Его дальнейшими словами: “Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны: кто поверит вам истинное?”. То есть: если вы, имея жалкое (неправедное) богатство денежное, не послужили им Богу, то как Бог доверит вам истинное благодатное богатство — силу исцелений и видений? Подобное пишет и Апостол Павел Тимофею: “Богатых в настоящем веке (противопоставляет их богачам духовным, то есть святым людям) увещевай, чтобы они... и прочее... уповали не на богатство неверное (неправедное), но... и прочее... чтобы они благодетельствовали, богатели добрыми делами (истинным богатством)” и прочее.
Скажут: но если Господь под неправедным богатством разумеет и то денежное богатство, которое досталось истинным трудом или по законному наследству, то почему Он приводит в пример нечестного управителя, который тайно раздавал чужое, чтобы потом кормиться у облагодетельствованных чужим добром бедняков? Ответ простой: Господь вовсе не хочет одобрить такого поступка нечестного управителя, и если “похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил”, то это не было похвалой нравственного одоления, а похвалой иронической, похвалой ловкости бесчестного человека. Но Спаситель, как и в других случаях, так и здесь, приводит такой неодобрительный в земной жизни поступок, подобие которого в жизни духовной весьма одобрительно. Такова притча о судье неправедном, “который Бога не боялся и людей не стыдился”, и притча о женщине (сребролюбивой и неумной), нашедшей потерянную драхму. Подобно тому и здесь, вовсе не одобряя поступка неверного управителя, Господь предлагает слушателям научиться в духовной жизни той предусмотрительности, которую обнаружил управитель в жизни земной. Чьё имущество он раздавал? Хозяйское. — Чьё же на самом деле и то имущество, которым владеем мы? Конечно, — Божие, а мы только временно им заведуем, пока живём на земле, а придёт час смерти нашей и суда Божия, и Господь отнимет от нас это имущество. Итак, если мы только временные распорядители этого имущества, то зачем его беречь? Будем раздавать его тем, кто может быть для нас полезным, когда Господь лишит нас земной жизни, а с нею вместе и всякого имущества. Кто же эти приобретаемые неправедным (то есть вещественным или денежным) богатством друзья, которые, когда мы обнищаем (то есть умрём), могут принять нас “в вечные обители”? Это бедняки, которые своей молитвою об упокоении душ наших будут открывать нам двери Царства Небесного. Сии слова Господни направлены против отрицателей молитвы за умерших, то есть против протестантов всех видов. Этим словам Господним подобны и Павловы, дальнейшие после приведённых нами выше, в коих Апостол учит Тимофея увещевать богатых, “чтобы они благодетельствовали, богатели добрыми делами, были щедры и общительны, собирая себе сокровище, доброе основание для будущего, дабы достигнуть вечной жизни” (1Тим 6:18–19). Напротив, богачу, чуждому любви к бедным, Господь в другой притче угрожает внезапной смертью, вопрошая при этом: “Так кому же достанется то, что ты заготовил?”. “Так бывает с теми, — заключает Свою притчу Спаситель, — кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет”. Во всех сих изречениях Христа и Апостола раскрывается та же мысль, что и в притче о неверном управителе, — именно то, что раздавать имение бедным есть не только дело любящей души, но и простого благоразумия; имение это всё равно у нас не вечное, оно даже и не наше, а Божие; будем же его менять на вечное достояние через благотворительность”.

 

ИУДИНО ЛОБЗАНИЕ.

“Если вы желаете понять существеннейшие события земной жизни Спасителя и окружающих Его лиц, в частности, события, связанные с судом или взятием кого-либо под стражу, то непременно ознакомьтесь с 17-й главой Второзакония. Отсюда вы узнаете правила, коими должно было руководиться общество при задержании или карательном наказании виновных.

Правила эти следующие: казнь может присуждаться не иначе как по показаниям двух или трёх свидетелей (Втор.17:6–7; ср. Чис.35:30). “Рука свидетелей должна быть на нём прежде всех, чтоб убить его, потом рука всего народа” (ст. 7). Это правило о том, что свидетель должен быть и первым палачом, введено, конечно, для того, чтобы удерживать людей от клеветы, так как, если клеветник окажется и палачом, то подвергает себя сугубой мести от родственников и друзей убитого. Свидетели, предъявляющие обвинение, должны были возложить руку на голову обвиняемого; так и поступили известные нечестивые старцы с безвинной Сусанною. “Оба старейшины, встав посреди народа, положили руки на голову её” и начали излагать своё клеветническое обвинение, заключив его словами: “Об этом мы свидетельствуем” (Дан 13:34,40). Так выполняли они повеление Божие Моисею об известном богохульстве: “Выведи злословившего вон из стана, и все слышавшие пусть положат руки свои на голову его, и всё общество побьёт его камнями” (Лев 24:14). По-видимому, без этого судебного ритуала, то есть возложения рук обвинителя на голову обвиняемого, нельзя было предать человека суду.

 Вот почему слова Евангелия: “некоторые из них хотели схватить Его; но никто не наложил на Него рук” (Ин 7:44) не должно понимать как простой плеоназм в выражении; эти слова имеют такой смысл: Спасителя хотели арестовать, но никто не решился выступить против Него обвинителем и исполнить требовавшийся для сего судебный обряд, то есть возложить свою руку на Его голову. Можно думать, что, кроме этого обряда, от свидетеля требовалось сознание собственной непричастности к греху, подобному тому, в коем он обвинял преступника. Такую мысль можно находить в том же повествовании Даниила о Сусанне; смотрите, каким возгласом юный тогда ещё Даниил потребовал себе права третейского суда по сему делу: “Он закричал громким голосом: чист я от крови её!” (Дан 13:46).

 Отсюда становится понятным и требование Спасителя к обвинителям жены, взятой в прелюбодеянии: “Кто из вас без греха, первый брось на неё камень” (Ин.8:7). Кстати сказать, в этом случае, точно так же, как на допросе у первосвященника и у Пилата, Господь говорил и поступал в полном согласии с вышеприведёнными постановлениями ветхозаветного Закона, ибо когда удалились пристыженные обвинители той женщины, то Господь не сразу отпустил её, но спрашивает: женщина, где твои обвинители? и заключает — и Я тебя не обвиняю, иди и впредь не греши. После приведённых изречений закона Моисеева можно видеть, как далеки от истины те толкователи, которые находят в этом событии пример отмены Христом ветхозаветного Закона.

 Так же далеко от истины и большинство учебников по священной истории в изъяснении события, поставленного нами в заголовке сей статьи. По их толкованию выходит, будто Иуда нужен был врагам Христовым для того, чтобы найти Спасителя без народа, и лобзание Иудино — для того, чтобы слуги первосвященника могли узнать Его среди учеников.

 Мне ещё в детстве казались невероятными такие толкования: неужели без помощи ученика-предателя стража не могла выследить в городе человека, окружённого двенадцатью учениками и всего менее заботившегося о том, чтобы прятаться от кого бы то ни было? Неужели, чтобы указать Одного из двенадцати, нужно было прибегать к льстивому целованию, а не довольно было издали указать на Него пальцем? Нет, все эти действия врагов Христовых становятся для нас совершенно понятными, когда мы знаем, что без официального доноса, соединённого с решимостью выступить обвинителем Христа перед народом, враги Спасителя не имели никакой возможности предать Его суду и казни, и что предание Его суду должно было сопровождаться возложением на Него руки обвинителя. При всём том Иуда не решился исполнить этот обряд во всей его точности, но “предающий <...> дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно <...> А они возложили на Него руки свои и взяли Его” – Мрк.14:44,46. Приведённые слова Иуды ясно показывают, что он предупредил своих сотоварищей о том видоизменении судебного приёма, которое допустил по понятной робости и предоставил совершить его последним, что они и исполнили, возложив на Христа свои дерзостные руки. Впрочем, и они, по-видимому, решились на это не сразу. Я так понимаю двойной вопрос Спасителя: “Кого ищете? это Я”, — что для исполнения ареста необходим был предварительный опрос личности обвиняемого, на что враги Христовы не решались; тогда Господь Сам помог им в этом, предварительно показав им Свою духовную силу и ничтожество Своих врагов, повергши их в ужасе на землю. Что касается общего значения Иуды как предателя, то значение его именно как необходимого обвинителя и свидетеля явствует из Евангелия от Луки: “Он пошёл, и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им. Они обрадовались и согласились дать ему денег” (Лк.22:4–5; ср. Мрк 14:10–11). Если бы дело шло только о том, чтобы найти Христа без народа, то стоило ли на это тратить большие деньги (по установленной цене 600 рублей и чему было особенно радоваться? Эта радость Христовых врагов показывает, что заявление Иуды вывело их из большого затруднения, заключавшегося в том, что не находилось человека, готового предъявить на Христа какие-нибудь обвинения, возложить на Него руки и свидетельствовать на Него перед судом. Впрочем, и Иуда, выполнивши вторую часть своего обязательства не во всей точности, то есть заменивши лобзанием возложение рук на главу обвиняемого, третьей части своего обязательства вовсе не выполнил, на суде обвинителем не выступил, но “поверг сребренники в церкви, шед удавися”. Нечестивые судьи Христовы были снова поставлены в затруднение: они тщетно “искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля” и прочее (Мф.26:59–60). Тогда первосвященник, несмотря на упрёк Христов за то, что спрашивают Обвиняемого, а не свидетелей (Ин.18:21), выйдя из терпения от неудачи свидетельских показаний, сам старается поймать Христа на словах, заклятием понуждая Его к ответу: “Ты ли Христос, Сын Благословенного?”. — И хотя Господь отвечает ему словами книги пророка Даниила о Сыне Человеческом, сидящем одесную Силы и грядущем на облаках небесных (Дан.7:13), но неправедный судия делает вид, будто не понимает изречения, и проделывает комедию священного негодования, раздирает ризы и исторгает у присутствующих обвинение Христа в богохульстве, которое по закону Моисея подвергает виновника смертной казни (Лев.24:16).

 Из всего сказанного видно, сколь потребно знать Ветхий Завет для того, чтобы понимать Евангелие. Не менее значения имеет такое познание для разумения книги Деяний и Посланий апостольских. Для примера укажем только одно событие — казнь Стефана. “Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла, и побивали камнями Стефана, который молился” и прочее (Деян.7:58–59). Неосведомлённые читатели думают, что Савл должен был охранять эти одежды от воров. На самом же деле свидетели, самолично избивавшие Стефана, согласно букве 17-й главы Второзакония, брали на себя ответственность за это не только пред родственниками казнимого, но и пред римским правительством, без разрешения которого они не имели права исполнять смертного приговора (Ин.18:31): итак, они сложили свои одежды к ногам Савла как вещественное доказательство своего убийства, в удостоверение тому, что они не отопрутся от допущенного самоуправства. Вот почему и Савл ссылался на то, что он стерёг одежды побивавших Стефана (то есть не от воров, а от их же владельцев), как на доказательство своего деятельного участия в этом событии (Деян.22:20). Из всех этих сопоставлений новозаветных событий с ветхозаветными законами и, в частности, с законами судебными, надеюсь, для читателей станет ясным, что “лобзание Иуды” не было делом издевательства, как думают многие, а выполнением, хотя и не точным, иудейского судебного ритуала. Но, кроме того, эти сопоставления открывают нам, насколько возможно человеческому коварству самое ужасное преступление проводить как бы в рамках всех статей закона, даже закона Божия”. Антоний Храповицкий. Сир.40:1-5 – “Только тот, кто посвящает свою душу размышлению о законе Всевышнего, будет искать мудрости всех древних и упражняться в пророчествах: он будет замечать сказания мужей именитых и углубляться в тонкие обороты притчей; будет исследовать сокровенный смысл изречений и заниматься загадками притчей. Он будет проходить служение среди вельмож и являться пред правителем; будет путешествовать по земле чужих народов, ибо испытал доброе и злое между людьми”.

 

Пусть попустительство невхоже будет к нам,

Ни в малом, ни в великом окаянстве.

От безнаказанности путают карман

Чужой с своим и погибают в пьянстве.

       А мы всё охаем, жалеем беззаконных,

       Не думая о завтрашних несчастьях.

       А уголовник угол зданья ломом,

       Краеугольное взрывается на части.

Так что же делать, миловать, казнить?

Я здесь, увы, сторонний наблюдатель.

По-мусульмански — нож, как для козы,

И сожаленья о таких ни капли.

       С какою же жестокостью рубили

       И вешали на реях злых пиратов,

       Дабы не обижали агнцев мирных, –

       Волкам придётся за границу драпать.

Что делать?! Всем о Боге возвещать,

О страхе Божием и праведном Судище,

Что на злодеях есть незримая печать,

И дьявол-лев таких настырно ищет.

       Мы солью названы, от нас зависит вкус

       Всего, что попадает слушателям в уши;

       Нам соли в проповедь насыпал Сам Иисус,

       И ничего той соли не встречали лучше.

Настрой на долговечную программу –

Евангельскую веру заново явить!

Что не в иконах, не в мощах, не в храмах –

В краеугольном Камне, как вещал Давид.

       У всех пророков строгости вино

       Рассвирипевшим, буйным, оголтелым:

       Грозит не чем-то, а гееннским дном,

       Когда душа исторгнется из тела.

Елей прощенья кающимся слёзно,

Неповреждённым с яростным вином

Подать бы каждому… но многим слишком поздно,

Когда накроется Вселенная огнём.                07.05.08. ИгЛа