Вопрос 2761: 13 т. Когда Вы начинали хлопотать о чтении Библейских текстов по-русски за богослужением, то на Вас нападили, обвиняя в расколе. Теперь эти люди признали ли свои обвинения Вас в расколе ошибочными?

Ответ: Не признали, а сами, быть может, впали в раскол. Вот только одна публикация из журнала РПЦз. Прошло 9 лет и автор Тимофей Алферов уже не с Синодом, за который так ратовал. И именно его числят теперь синодалы раскольником, а не нас, а мы как были с Синодом, так и остались. Да и доводы у него даже не смешные, а насмешливо-циничные над тёмной массой. Разве рождённый свыше человек, движимый Духом Божьим может так издевательски относиться к душам прихожан, которые не понимают произносимых в храме слов?

 Вот как выглядела тогда их публикация по дискредитации меня в первую очередь, что не «красной нитью», а кровавой верёвкой через всю Тимофееву статью натянута.  Сколько бы ни изощрялись в обмане душ помрачённых непонятностью, а всё остаётся на той же версте - погибельный ров, отделяющий разум от слышания слов Божьих. И такие иностранцы вопят, чтобы их слушали, внимали их заклинаниям, что быть тупым и тёмным очень даже полезно. 1Кор.14:11 – «Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец».

 

г..Ишим Преосвященому Евихию

 «Наша Крестовоздвиженская община г.Бар­наула на общем собрании единогласно постано­вила просить Вашего святительского разрешения и благословения читать при богослужениях на русском языке по синодальному переводу Биб­лии 1876 года все Паримии, Псалмы Давида, Евангелие и Апостол. Подобная просьба наша вызвана тем, что наша община в подавляющем большинстве состоит из молодых людей, при­шедших к Богу, принявших сознательно св. Кре­щение и ставших членами нашей общины, прийдя из неверующих семей, в полном смысле от тяжкой тьмы атеизма, кришнаитства к свету Православия, и церковно-славянский язык нам непонятен. Мы горячо желаем, чтобы слова, при­ведённые ниже, воплотились в наших общинах. «Есть вещи, крайне нужные, - говорит Феофан Затворник о переводе службы на русский язык. - Разумею новый, упрощённый и уяснённый пе­ревод церковно-богослужебных книг. Наши цер­ковные песнопения все назидательны, глубоко­мысленны и возвышенны. В них вся наука бого­словская и всё нравоучение христианское, и всё утешение, и всё устрашение. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных христианских книг. А между тем большая часть этих песнопений совсем непонятна. А это ли­шает церковные книги плода, который они могли производить, и не даёт послужить им тем це­лям, для коих они назначены и имеются. Ныне-завтра, надо же к сему приступить, если не хо­тим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который от этого происходит.» (Душеполезное чтение, 1896, №10, с.462). Из доклада «О церковно-богослужебном языке» (Принят решением Собора Российской Право­славной Церкви 1917-1918 гг.). «IV Определе­ние, 2. В целях приближения нашего церковно­го богослужения к пониманию простого народа признаются и права общерусского языка в бо­гослужении (чтение Слова Божия, отдельные песнопения, молитвы, замена отдельных слов и речений и т.п.) для достижения более вразуми­тельного понимания богослужения при одобре­нии его Церковной властью желательно в на­стоящее время. 5. Желание какого-либо прихо­да служить богослужение на общерусском язы­ке подлежит удовлетворению по одобрении перевода Церковной властью».

Это уже не первый запрос от нас к Вам. И.Лапкин г.Барнаул».

 

«Уже не в первый раз я разъясняю о невоз­можности введения русского языка вместо церковно-славянского в качестве богослужебного. Основания: 1. В определении Собора Россий­ской Православной Церкви 1917-1918 гг. ясно сказано о возможности введения означенного новшества лишь «по одобрении Церковной вла­стью». Таковой властью для меня является Первоиерарх, Синод и Архиерейский Собор, и от всех трёх степеней высшей церковной власти не было одобрения по данному вопросу, возбу­ждаемому мною с Вашей подачи, о чём я Вас информировал. 2. С полной ответственностью утверждаю, что переход даже отдельных приходов епархии на употребление русского языка за богослужением неизбежно вызовет церковный раскол. 3. Изучение верующими некоторых не­понятных слов церковно-славянского языка - вещь вполне возможная и полезная, осуществ­лённая тысячами современников; это неизме­римо легче, чем преодоление церковных смут и расколов, которые вызовет нововведение русского языка. 4. Упорное нежелание изучать церков­но-славянский язык, настаивание на своём сви­детельствует об ущербности духовного уровня членов общины и носит в себе признаки сек­тантского духа, чему я не имею ни права, ни желания способствовать». +епископ ЕВТИХИЙ г. Ишим

В Санкт-Петербург, редакция «Возвращение»

«Убедительно просим Вас отправить в Синод наше письмо, ибо у нас с Синодом прервана связь вот уже третий год. Не знаем, кто в этом виновен». И.Лапкин г.Барнаул, Алтайского края

 

В   Священный  Синод Русской  Православной   Церкви Заграницей. «Высокопреосвященный владыка Митрополит Виталий!

Просим во имя Христа дать нашим двум об­щинам - Крестовоздвиженской в Барнауле и Святоанфимовской в пос. Потеряевке, окормляемых протоиереем о.Иоакимом Лапкиным, разреше­ние на чтение при богослужении на русском языке Псалмов Давида, Паримий, Апостола и Евангелия по синодальному переводу 1876 года. Подобные запросы от наших общин неоднократ­но направлялись нами нашему епархиальному преосвященному епископу Евтихию. Ответ еп. Евтихия нас нимало не удовлетворил, ибо аргу­менты ответа сего не соответствуют действитель­ности. По прилагаемому ответу еп. Евтихия высказываем наши рассуждения: 1. Еп. Евтихий называет богослужение на понятном языке «нов­шеством», хотя со дня св. Пятидесятницы все народы прославляли Бога на их родном языке. Вернее было бы назвать новшеством служить на непонятном, устаревшем языке. Слово «по одоб­рении церковной властью» еп. Евтихий непо­нятно почему относит к Библии, перевод кото­рой одобрен и Синодом, и Патриархом. Слово «по одобрении», по контексту решений Собора 1917-1918 гг. относится только к новому пере­воду текста богослужебных книг, и притом толь­ко к тому переводу, который ещё не одобрен Церковной властью. А мы-то просим только именно чтение мест Св. Писания, а не текста богослужения, который всегда у нас на церковно-славянском языке. Так как перед Первоиерархом, Синодом и Собором этот вопрос еп. Евтихием был неверно поставлен, то и ответ все­ми тремя степенями высшей иерархии если и был дан, то не на наш запрос. Повторяем: мы про­сим письменного, официального разрешения на чтение при богослужении только Псалтири, Еван­гелия, Апостола и Паримий по Библии Сино­дального издания перевода 1876 года.. 2. Еп. Евтихий утверждает «с полной ответственностью», что переход даже отдельных приходов епархии на употребление русского языка за богослуже­нием «неизбежно вызовет церковный раскол». Мы же считаем, что пугать никогда и нигде не бывшим расколом по такому поводу за всю ис­торию Церкви - нельзя. Подобный раскол мож­но было бы вообразить, если бы в общине были желающие вести богослужение на церковно-славянском и на великорусском языках. Но если в общине все до единого и священнослужитель умоляют, просят, молят разрешить на родном языке вести не богослужение, а читать Библей­ские тексты, перевод которых многократно одоб­рен и дореволюционным Синодом, и Патриархией, и заграницей печатают Библии Синодаль­ного перевода, то пугать мифическим расколом некого... Дорогие наши Архипастыри, пришли­те нам ваш ответ. И если он будет отрицатель­ным, мы обратимся с нашей мольбой к Собору Архиерейскому, да услышит нас Бог и Матерь Божия.

С искренней любовью к вам настоятель протоиерей Иоаким Лапкин; староста Игнатий Лапкин;

Церковно-приходской  Совет: Янчук, Яковлев, Бауэр

 

От редакции : «В шестидесятые-семидесятые годы я жила на Алтае, училась в Барнаульском педагогиче­ском институте на филологическом факультете. Там и получила первые уроки старославянского языка. И хотя большим усердием в постиже­нии «ненужного», как мы тогда считали, языка не отличалась, но именно те уроки дали мне возможность свободно читать церковно-славянские тексты уже в церкви. Думается, и сейчас в институте вряд ли откажут настойчивым со­братьям миссионера Лапкина в изучении этого «непонятного» им языка.

Посылали мы в деревню Потеряевку и в Бар­наул буквари церковнославянского языка. Даль­ше в нашей подборке читатель сможет найти статью «Три года с букварём», в которой учи­тель рассказывает об опыте работы с городски­ми детьми, усвоившими без особых усилий «не­понятный» язык. В Потеряевке букварь остался невостребованным. А ведь Лапкин миссионерствует не среди диких племен, а в цивилизован­ном месте - в университете. Члены общины по­знали запутанную и неблизкую россиийскому духу идеологию кришнаитства. Эти страстные по­слания против церковного языка набраны на ком­пьютере - тоже вещь не такая уж простая для тёмного разума. Всё можем пытливым умом, но с церковно-славянским возникла проблема. Мо­жет ли быть такое?

Из далекого Якутска пришло письмо. С тру­дом подбирая русские слова Надежда Михай­ловна Протопопова пишет: «Сама я христианка-якутянка, умею читать по-славянски и люблю молиться по-славянски...» Нужно ли здесь что-то комментировать? И уже не к Игнатию Ти­хоновичу, которого не знаю, и не к отцу Иоакиму, которого высоко ценю и люблю и под­пись которого с изумлением увидела под этим странным письмом, а к тем молодым людям, принявшим недавно святое Крещение, обраща­юсь: уверяю вас, это не такой уж большой труд - вспомнить забытый, прекрасный, многогран­ный и многовместительный язык Православной Церкви. Потрудитесь. И не ставьте в неловкое положение своих пастырей и радетелей.

Ольга Никитина - редактор журнала «Возвращение»

 

«Дорогой о Господе Мирянин Игнатий Тихонович!

Ваша настойчивая просьба об употреблении текстов Священного Писания за богослужением на русском разговорном языке звучит довольно странно. Не меньше удивления вызывает и Ва­ша проповедь о необходимости перевода бого­служения на русский язык. Это всё было бы по­нятно в устах священников-модернистов из Мо­сковской патриархии, таких, как Борисов, Чис­тяков, Кочетков, Балашов, которые стоят за ре­визию всего православного благочестия. Понят­но, что этим людям и по национальности, и по духу не русским, несмотря на свои простецкие фамилии, язык церковного богослужения чужд, особенно взятый в его полном богатстве и мно­гообразии, ещё более не интересен. Душа не обретает в нём ничего родного и близкого. Их как раз-таки легко понять. Представьте себе, что во­лею судеб нам пришлось бы преподавать в Из­раиле Тору или в Персии Коран, да ещё и на языке первоисточника. Нас среди прочего очень раздражал бы непонятный язык, как раздража­ет ныне церковно-славянский патриархийных модернистов. Но Вы-то, Игнатий Тихонович, вро­де не из их числа? Не назовёшь Вас и «Иваном, не помнящим родства» или любителем прими­тива - нет, всё это решительно не про Вас. А если так, то стоит ли тратить столько слов, что­бы доказывать, что церковно-славянский язык жив, на нём пишут, на нём говорят, он обога­щается новыми словами. Только всё это проис­ходит не в быту, а в богослужении. Пишут на нём новые службы святым, акафисты, каноны, молитвы. Говорят этим языком, обращаясь к Богу в молитве. Вы заметили: математики, вра­чи, археологи имеют свою версию специально­го языка, на котором общаются профессиональ­но. И мы, войдя в общение с ними, не сразу всё поймём. Церковь тоже имеет свой язык, но только возвышенный и очищенный, ведь духов­ный миp имеет множество понятий, которые любыми обыденными словами не передать точ­но, полно, красиво. Есть в Евангельском повест­вовании и тем более в богослужебных текстах такие места, которые обычным языком и вооб­ще невозможно передать - получится почти ко­щунство. Дайте, к примеру, равновесное, рав­нозначащее, разговорное русское слово следую­щим словам: чресла, ложесна, афедрон, снитися (в смысле совокупления, но это тоже сла­вянское слово). Переведите мне из Шестопсалмия: «Яко лядвия моя наполнишася поруга­ний...» Не ясно ли каждому приходящему в храм, что чтобы в Церкви что-то понять, надо по­работать над собой, приподнять себя для мало­понятной мудрости, а не эту мудрость прини­зить до своего уровня. Если же человек упорно настраивает себя не так, если Церковь и её ус­тавы приспосабливает под себя, то какой же он христианин? Бог создал человека тварью сло­весною, значит - имеющую большой словарный запас и умеющую этим запасом пользоваться для выражения своих мыслей. Церковно-сла­вянский - это наш родной язык, его необходи­мая, хотя и основательно подзабытая часть. Языки всех народов имеют свойство со временем вырождаться, упрощаться.

   Это видно на приме­ре еврейского, латинского, греческого, англий­ского, славянского. Новое поколение любого народа редко где понимает свой родной, но древ­ний язык. Это плохо, но такова жизнь. Прин­ципиально неверны Ваши ссылки на опыт Ки­рилла и Мефодия, противившихся «ереси три-язычников», они ведь не помогали славянам за­быть часть своего родного языка, что по сути дела пытаетесь сделать Вы. Более того, они соз­дали особую версию славянского-церковный язык, обогатив его многими греческими буква­ми. Сравнивали ли Вы когда-нибудь язык «По­вести временных лет» или «Слова о полку Игореве» с церковным языком? Заметили ли раз­ницу? Уже тогда древне-русский разговорный язык отличался от церковного, хотя церковный был всем понятен. Вот и нам с Вами сейчас не­обходимо восполнить у себя самих и у тех, кто попросит нашей помощи, этот большой пробел в церковной культуре, в церковном благочестии - пробел языковой. Полюбите сами славянскую речь - и все Ваши слушатели её полюбят и пере­станут «единогласно» подписывать Синоду свои неуместные послания. Свидетельствую Вам из опыта. Практически всякого прихожанина мож­но и должно приобщать к родному, богатому языку Церкви, св. отцов. Почитайте людям Евангелие, Апостол. Переведите так и сяк непонят­ное слово, разъясните грамматические обороты. И вся древняя речь вдруг засверкает перед Ва­ми, зазвенит и заиграет, и все Ваши слушатели почувствуют и полюбят её поэзию, поймут, что она родная и близкая... Но, простите за откро­венность, дорогой Игнатий Тихонович, я всё-таки не верю, что Вам так уж нужен разговор­ный язык в богослужении. Тут нечто другое. А что? В какой-то мере ответ можно отыскать в Вашей статье «О благовести», где Вы доказы­ваете права мирян на это дело. Доказываете го­рячо, с напором, с явным «пересолом». Может показаться, что все беды Церкви и кошмары революции именно оттого, что злые попы узурпировали право на церковное благовесте, от­няв его у мирян. У меня нет возможности про­странно ответить Вам no-существу. Скажу лишь, что никто право мирян помогать друг другу наставлением и учением, согласным с Правосла­вием, не оспаривает.

  Корень Вашей «беды» в другом: в начале статьи Вами приведено факси­миле особого благословения на миссионерскую деятельность, выданного Вам Митрополитом Виталием. Объяснено так же, что это «редчайший (читай - единственный) документ наших дней». Приведена тут же и фотография: Вы, а по кра­ям два иерарха нашей Церкви; другая фотогра­фия: Вы преподаёте в школе, Вас внимательно слушают, записывают Ваши слова в толстые тет­ради... И через всю статью красной нитью про­ходит: главная беда Церкви, что миряне не про­поведуют. Но не права некоего сословия мирян защищаете Вы. Где они, эти толпы, жаждущие проповедывать вместо священников? Всем ведь очевидно из текста, а ещё более из иллюстра­ций, что это всё о Вас, Ваших правах. Исключи­тельность Вашего положения как мирянина-проповедника, подчёркнутая Вами нарочито, при­звана указать любому читателю и слушателю: вот кого надо слушать, если хочешь услышать что-то нетривиальное. Но если бы даже священ­ник или епископ с кафедры в таком тоне про­изнёс свою первую речь, можно было бы сразу сказать: уклоняйтесь от такого оратора, ибо он прежде всего желает проповедывать себя в противоположность известным словам Апостола: не себя проповедуем. Благовестие благовествует, а не отстаивает своё право благовествовать. Вот Вы почему-то взялись за богослужебный язык, добиваетесь хотя бы малого: позволения пока лишь читать Священное Писание за богослуже­нием по-русски. Но это как раз менее всего не­обходимо. На Апостольское и Евангельское чте­ния обычно произносятся проповеди, и эти тек­сты больше всего всем знакомы. Чем объяснить эту нелогичность? Только одним: желанием во что бы то ни стало настоять на своём. Прото­рить тропу рядом с торной дорогой, но тропу СВОЮ. Отвергает Ваш епископ Ваши притяза­ния - пойдём дальше, напишем в Синод. От­вергнет их, конечно же, и Синод - боюсь, что беда будет от Вас и Синоду. Всех запишете в книжники и фарисеи, хорошо, если этим и кон­чится...

А, в общем-то, это не так уж важно, напи­шем мы что-то, или добьёмся чего-то своего, не так уж важно, что многие простецы нас с Вами уважают. Мало ли к каким лжецам склонна при­слушиваться толпа. Мало ли какими мы можем увлечься ошибками. Церковь истинная на зем­ле пребудет до скончания века, а коли так - все­гда найдутся в ней и авторитет повыше нашего, и ум поострее, и сердце погорячее, и дух сми­реннее... Вот с этим и заканчиваю. Примите, прошу Вас, со снисхождением и благосклонно». Иерей Тимофей Алферов. «Возвращение» №4 (8) 1996 г. Стр.29-32

 

«Всю жизнь учись и дураком помрёшь» –

Кто выдумал пословицу ленивым?

Что знания чужие не оценил ни в грош,

Не засевая свою подчерепную ниву.

       Вот если выводов пользительных не делать –

       Багаж из знаний просто для диплома,

       То поговорка с дурью на нас воссядет смело,

       При первом повороте тотчас в  кювет заломит.

Умение к спасенью применю
   Чужой, из тысячелетий приложимый опыт;

Изысканное всем на удивление меню,

А не доморощенная кислота и копоть.

       Мечтал найти учителей известных,

       Учесть ошибки, промахи при вёрстке;

       Какие специи жизнь добавляла в тесто,

       И почему их хлеб до нас дошел не чёрствый?

Не сиюминутным интересом движим,

Предвзятости не угодить бы  в рабство.

Слепцы чужие черепки оближут,

Не насладившись состояньем райским.

       Библиотеки, тонны пыльных книг

       Перелопатил, рассовал в конспекты,

       Познал, что и один библейский стих

       Всё перетянет, даст душе ответы.

Предузнано, как дальше задымит,

Предсказано, где взрыву совершиться,

Где в пояс-колбасу влез динамит.

Дверь в преисподнюю лбом бьёт шахидка.

       С Библейскою историей не спорят, –

       Благоговейно почеши в затылке;

       Рассматривай героев прошлых корень,

       Потоком слёз туши свой корень пылкий.

Похотливы на зло, как все козлы,

В пустыне участь их, конечно, не завидна.

Весть о Христе нести не только к добрым - к злым, –

Не стать гербарием, скрываясь в келье сиднем. 29.4.05. ИгЛа