Вопрос 3970: 28 т. Солженицын говорит, что близ царя Николая II были сплошные бездарности. Так ли это? Неужели никто, кроме Распутина не предупреждал царя, что за последствия могут быть от войны с Германией, чтобы он её не начинал?

Ответ: Были, конечно, но они все умные мысли не подтвердили Писанием. И вину видели в ком-то, а не в себе, что назначение человека на земле в том, чтобы познать Бога и жить во Христе, об этом ни слова ни у кого.

От редакции: Сегодня в рубрике «Консервативная классика» мы публикуем записку члена Государственного совета Петра Николаевича Дурново Государю Императору Николаю II. Записка была подана в феврале 1914 года, т.е. ещё до начала Первой мировой войны. Этот документ представляет собой самое яркое доказательство того факта, что монархисты-черносотенцы прекрасно понимали суть происходивших событий, видели их причины и угадывали последствия. ПРАВЫЕ БЫЛИ ПРАВЫ. Но они, к сожалению, были в меньшинстве среди политической элиты кануна революции, которая в целом жаждала перемен. Многие прозрели, когда вынуждены были бежать из объятой пламенем страны, там, на чужбине, поняли они то, что монархист Дурново понимал ещё в 1914 году.

“Во всяком случае, если даже признать необходимость искоренения немецкого засилья в области нашей экономической жизни, хотя бы ценою совершенного изгнания немецкого капитала из русской промышленности, то соответствующие мероприятия, казалось бы, могут быть осуществлены и помимо войны с Германией. Эта война потребует таких огромных расходов, которые во много раз превысят более чем сомнительные выгоды, полученные нами вследствие избавления от немецкого засилья. Мало того, последствием этой войны окажется такое экономическое положение, перед которым гнёт германского капитала покажется легким. Ведь не подлежит сомнению, что война потребует расходов, превышающих ограниченные финансовые ресурсы России. Придётся обратиться к кредиту союзных и нейтральных государств, а он будет оказан не даром. Не стоит даже говорить о том, что случится, если война окончится для нас неудачно. Финансово-экономические последствия поражения не поддаются ни учёту, ни даже предвидению и, без сомнения, отразятся полным развалом всего нашего народного хозяйства. Но даже победа сулит нам крайне неблагоприятные финансовые перспективы: вконец разорённая Германия не будет в состоянии возместить нам понесённые издержки. Продиктованный в интересах Англии мирный договор не даст ей возможности экономически оправиться настолько, чтобы даже впоследствии покрыть наши военные расходы. То немногое, что может быть удастся с неё урвать, придётся делить с союзниками, и на нашу долю придутся ничтожные, по сравнению с военными издержками, крохи. А между тем военные займы придётся платить не без нажима со стороны союзников. Ведь, после крушения германского могущества, мы уже более не будем им нужны. Мало того, возросшая вследствие победы, политическая наша мощь побудит их ослабить нас хотя бы экономически. И вот неизбежно, даже после победоносного окончания войны, мы попадём в такую же финансовую экономическую кабалу к нашим кредиторам, по сравнению с которой наша теперешняя зависимость от германского капитала покажется идеалом. Как бы печально, однако, ни складывались экономические перспективы, открывающиеся нам как результат союза с Англией, следовательно и войны с Германией, – они все же отступают на второй план перед политическими последствиями этого по существу своему противоестественного союза.
Не следует упускать из вида, что Россия и Германия являются представительницами консервативного начала в цивилизованном мире, противоположного началу демократическому, воплощаемому Англией и, в несравненно меньшей степени, Францией. Как это ни странно, Англия, до мозга костей монархическая и консервативная дома, всегда во внешних своих сношениях выступала в качестве покровительницы самых демагогических стремлений, неизменно потворствуя всем народным движениям, направленным к ослаблению монархического начала. С этой точки зрения, борьба между Германией и Россией, независимо от ее исхода, глубоко нежелательна для обеих сторон, как, несомненно, сводящаяся к ослаблению мирового консервативного начала, единственным надёжным оплотом которого являются названные две великие державы. Более того, нельзя не предвидеть, что, при исключительных условиях надвигающейся общеевропейской войны, таковая, опять-таки независимо от её исхода, представит смертельную опасность и для России, и для Германии.

 По глубокому убеждению, основанному на тщательном многолетнем изучении всех современных противогосударственных течений, в побеждённой стране неминуемо разразится социальная революция, которая, силою вещей, перекинется и в страну-победительницу. Слишком уж многочисленны те каналы, которыми, за много лет мирного сожительства, незримо соединены обе страны, чтобы коренные социальные потрясения, разыгравшиеся в одной из них, не отразились бы и в другой. Что эти потрясения будут носить именно социальный, а не политический характер, – в этом не может быть никаких сомнений, и это не только в отношении России, но и в отношении Германии. Особенно благоприятную почву для социальных потрясений представляет, конечно, Россия, где народные массы, несомненно, исповедуют принципы бессознательного социализма. Несмотря на оппозиционность русского общества, столь же бессознательную, как и социализм широких слоев населения, политическая революция в России невозможна, и всякое революционное движение неизбежно выродится социалистическое. За нашей оппозицией нет никого, у неё нет поддержки в народе, не видящем никакой разницы между правительственным чиновником и интеллигентом. Русский простолюдин, крестьянин и рабочий одинаково не ищет политических прав, ему и ненужных, и непонятных. Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужою землёю, рабочий – о передаче ему всего капитала и прибылей фабриканта, и дальше этого их вожделения не идут. И стоит только широко кинуть эти лозунги в население, стоит только правительственной власти безвозбранно допустить агитацию в этом направлении, – Россия, несомненно, будет ввергнута в анархию, пережитую ею в приснопамятный период смуты 1905 – 1906 годов. Война с Германией создаст исключительно благоприятные условия для такой агитации. Как уже было отмечено, война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи, – будем надеяться, частичные, – неизбежными окажутся и те или другие недочеты в нашем снабжении. При исключительной нервности нашего общества, этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение, а при оппозиционности этого общества, все будет поставлено в вину правительству. Хорошо, если это последнее не сдастся и стойко заявит, что во время войны никакая критика государственной власти недопустима и решительно пресечёт всякие оппозиционные выступления. При отсутствии у оппозиции серьёзных корней в населении, этим дело и кончится. Не пошёл в своё время и народ за составителями Выборгского воззвания, точно так же не пойдёт он за ними и теперь.
Но может случиться и худшее: правительственная власть пойдёт на уступки, попробует войти в соглашение с оппозицией и этим ослабит себя к моменту выступления социалистических элементов. Хотя и звучит парадоксом, но соглашение с оппозицией в России безусловно ослабляет правительство. Дело в том, что наша оппозиция не хочет считаться с тем, что никакой реальной силы она не представляет. Русская оппозиция сплошь интеллигентна, и в этом её слабость, так как между интеллигенцией и народом у нас глубокая пропасть взаимного непонимания и недоверия. Необходим искусственный выборный закон, мало того, нужно ещё и прямое воздействие правительственной власти, чтобы обеспечить избрание в Госдуму даже наиболее горячих защитников прав народных. Откажи им правительство в поддержке, предоставь выборы их естественному течению, – и законодательные учреждения не увидели бы в самых стенах ни одного интеллигента, помимо нескольких агитаторов-демагогов. Как бы ни распинались о народном доверии к ним члены наших законодательных учреждений, крестьянин скорее поверит безземельному казённому чиновнику, чем помещику-октябристу, заседающему в Думе; рабочий с большим доверием отнесётся к живущему на жалование фабричному инспектору, чем к фабриканту-законодателю, хотя бы тот исповедывал все принципы кадетской партии. Более чем странно при таких условиях требовать от правительственной власти, чтобы она серьёзно считалась с оппозицией, ради неё отказалась от роли беспристрастного регулятора социальных отношений и выступила перед широкими народными массами в качестве послушного органа классовых стремлений интеллигентно-имущего меньшинства населения. Требуя от правительственной власти ответственности перед классовым представительством и повиновения ею же искусственно созданному парламенту (вспомним знаменитое изречение В.Набокова: «Власть исполнительная да подчинится власти законодательной!»), наша оппозиция, в сущности, требует от правительства психологию дикаря, собственными руками мастерящего идола и затем с трепетом ему поклоняющегося.

 Если война окончится победоносно, усмирение социалистического движения в конце концов не представит неопреодолимых затруднений. Будут аграрные волнения на почве агитации за необходимость вознаграждения солдат дополнительной нарезкой земли, будут рабочие беспорядки при переходе от вероятно повышенных заработков военного времени к нормальным расценкам – и, надо надеяться, только этим и ограничится, пока не докатится до нас волна германской социальной революции. Но в случае неудачи, возможность которой, при борьбе с таким противником, как Германия, нельзя не предвидеть, – социальная революция, в самых крайних её проявлениях, у нас неизбежна.
Как уже было указано, начнётся с того, что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнётся яростная кампания против него, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные, которые могут поднять и сгруппировать широкие слои населения, сначала чёрный передел, а засим и общий раздел всех ценностей и имуществ. Побеждённая армия, лишившаяся, к тому же, за время войны наиболее надежного кадрового своего состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованною, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишённые действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддаётся даже предвидению. Как это ни странно может показаться на первый взгляд, при исключительной уравновешенности германской натуры, но и Германии, в случае поражения, предстоит пережить неменьшие социальные потрясения. Слишком уж тяжело отразится на населении неудачная война, чтобы последствия её не вызывали на поверхность глубоко скрытые сейчас разрушительные стремления. Своеобразный общественный строй современной Германии построен на фактически преобладающем влиянии аграриев, прусского юнкерства и крестьян-собственников. Эти элементы являются оплотом глубоко консервативного строя Германии под главенствующим руководительством Пруссии. Жизненные интересы перечисленных классов требуют покровительственной по отношению к сельскому хозяйству экономической политики, ввозных пошлин на хлеб и, следовательно, высоких цен на все сельскохозяйственные произведения. Но Германия, при ограниченности своей территории и возросшем населении, давно уже из страны земледельческой превратилась в страну промышленную, а потому покровительство сельскому хозяйству сводится, в сущности, к обложению в пользу меньшей по численности половины населения большей половины. Компенсацией для этого большинства и является широкое развитие вывоза произведений германской промышленности на отдалённейшие рынки, дабы извлекаемые этим путём выгоды давали возможность промышленникам и рабочему населению оплачивать повышенные цены на потребляемые дома продукты сельского хозяйства. С разгромом Германии она лишится мировых рынков и морской торговли, ибо цель войны, – со стороны действительного её зачинщика Англии, – это уничтожение германской конкуренции. С достижением этого лишённые не только повышенного, но и всякого заработка, исстрадавшиеся во время войны и, естественно, озлобленные рабочие массы явятся восприимчивой почвой противоаграрной, а затем и антисоциальной пропаганды социалистических партий. В свою очередь, эти последние, учитывая оскорблённое патриотическое чувство и накопившееся вследствие проигранной войны народное раздражение против обманувших надежды населения милитаризма и феодально-бюргерского строя, свернут с пути мирной революции, на котором они до сих пор так стойко держались, и станут на чисто революционный путь. Сыграет свою роль, в особенности в случае социалистических выступлений на аграрной почве в соседней России, и многочисленный в Германии безземельный класс сельскохозяйственных батраков. Независимо от сего оживятся таящиеся сейчас сепаратистские стремления в южной Германии, проявится во всей своей полноте затаённая враждебность Баварии к господству Пруссии, словом, создастся такая обстановка, которая мало чем будет уступать, по своей напряженности, обстановке в России.

ДУРНОВО Пётр Николаевич (23.11.1842-11.09.1915=73), статс-секретарь, действительный тайный советник, правый государственный деятель, министр внутренних дел, лидер правой группы Государственного Совета. В одной из телеграмм губернаторам Дурново требовал: “Примите самые энергичные меры борьбы с революцией, не останавливайтесь ни перед чем. Помните! Всю ответственность я беру на себя”. Жёсткими мерами ему удалось ликвидировать почтовую забастовку, восстановить порядок на железных дорогах. Были произведены энергичные действия в Москве. В н. дек. 1905 были арестованы участники советов рабочих депутатов Петербурга и др. городов, запрещено большое число революционных газет. Одобрительно отнёсся Дурново к созданию и активно поддерживал деятельность Союза Русского Народа, сам был членом Русского Собрания, надеясь, что право-монархические организации примут энергичное участие в борьбе с революцией, в оказании помощи органам правопорядка для восстановления спокойствия в государстве. Дурново был приговорен террористами к смерти, за ним велась настоящая охота. Однако террористка Т.Леонтьева 16 авг. 1906 убила в Интерлакене француза-путешественника Мюллера, приняв его за Дурново, попытки организовать теракт в России не удались. В февр. 1906 он был утверждён Государем в должности министра внутренних дел, теперь уже вопреки возражениям Витте, который понял, что Дурново не станет играть в его игры. Более того, постоянный противник жёстких мер против революционеров, которые применял Дурново, министр юстиции С.С.Манухин (креатура Витте) был заменён на М.Г.Акимова, с которым Дурново мог найти общий язык. Перед самым открытием Государственной Думы, 22 апр. 1906 Дурново, вместе с остальными членами министерства Витте, вышел в отставку. Видный деятель монархического движения прот. Т.И.Буткевич так характеризовал Дурново: “Человек умный, несколько высокомерный, по внешнему виду – невзрачный: среднего роста, сутуловатый, лет ок. 70-ти; говорит хорошо, иногда остроумно, но не по-ораторски”. Даже В.И.Гурко, редко кого позитивно оценивавший, писал о Дурново: “По природному уму, по ясному пониманию всего сложного комплекса обстоятельств времени, по врождённым административным способностям и, наконец, по твёрдому и решительному характеру П.Н.Дурново был, несомненно, головой выше лиц, занимавших ответственные должности в центральном управлении министерства. Скажу больше, среди всех государственных деятелей той эпохи он выделялся и разносторонними знаниями, и независимостью суждений, и мужеством высказывать своё мнение, независимо от того, встречало ли оно сочувствие среди присутствующих или нет”. Видя нагнетание военной истерии, понимая, что определённые силы толкают Россию на путь войны с Германией, надеясь в конце концов уничтожить Самодержавие, Дурново в февр. 1914 составил записку на имя Государя, в которой предостерегал против войны с Германией и предсказывал победу революции, причём именно социалистической. Эта записка уникальна тем, что пророчества Дурново практически полностью сбылись. Словно провидя события февр. 1917, Дурново предостерегал правительство от уступок либеральным кругам. Он знал цену так называемому “обществу”.

2Пар.13:12 – “И вот, у нас во главе Бог, и священники Его,.. не воюйте с Господом Богом отцов ваших, ибо не получите успеха”. 2Пар.24:20 – “не будет успеха вам; и как вы оставили Господа, то и Он оставит вас”. Втор.28:29 – “И ты будешь ощупью ходить в полдень, как слепой ощупью ходит впотьмах, и не будешь иметь успеха в путях твоих, и будут теснить и обижать тебя всякий день, и никто не защитит тебя”. Иез.17:9 – “Скажи: так говорит Господь Бог: будет ли ей успех? Не вырвут ли корней её, и не оборвут ли плодов её, так что она засохнет? все молодые ветви, отросшие от неё, засохнут. И не с большою силою и не со многими людьми сорвут её с корней её”.

 

Доверием Христа я не был обделён,

Из темноты небытия Он вызвал.

Глазам открыл, расширил окоём,

Быть человеком наделил харизмой.

       Уполномочен веру вдаль распространить,

       Цель жизни обозначил – жить с Иисусом.

       Дал информацию с Божественных страниц,

       Уверенность и неизменность курса.

Доверие моё к Иисусу безгранично,

И Он ко мне всегда благоволит.

Всё окружающее изъяснил Он в притчах,

Дабы с неведеньем я в глупости не влип.

       Доверие стараюсь жизнью оправдать,

       Вникая в смысл Божественных речений.

       Привлечь на путь Христову благодать,

       Он – Свет незаходимый, невечерний.

Весь мир доверил: рыбу и зверей,
   Всех птиц и скот, растения, деревья.

Над всем твореньем посадил царём, –

Таким и был наш праотец издревле.

       Как страшно всё в природе изменилось,

       Когда Адам в доверии ослаб;

       Засомневался в Боге, будто солнце скрылось,

       На прорву променял сокровище всех благ.

Морские волны как ни велики,

Но бурный ветер их развеять в силах.

Теперь же отовсюду кажут кулаки,

Тварь на Адама смертно возопила.

       Доверил верным Всемогущий Бог

       Помочь Ему – сотрудниками стать,

       Нести благую весть, закрыл щитом –

       Крестом Голгофским – милостью Христа.

Не оправдать доверие, уйти в затвор?!

Помилуй, Бог, такое окаянство

Да не впадём, – иначе выметет, как сор,

За что и революция, и дуракам тут ясно.       24.07.08. ИгЛа