1. В те дни, когда мы все постились, я часто принимался говорить о милостыне, но был прерываем наступившим вечером, прекращавшим течение нашей беседы. Впрочем, это, может быть, происходило по распоряжению Бога, устрояющего полезное и отложившего наставление об этом предмете до настоящего дня, дабы трапеза милосердая была предложена сегодня, когда вы не рассеяны в церкви, не потому, чтобы мы имели сказать что-нибудь великое и необыкновенное, но потому, что велика и превосходна сила милостыни. Подлинно, великое дерзновение пред Богом имеет эта добродетель; как какая-нибудь царица нашей жизни, так она с великой смелостью обыкновенно проходит небесные своды; и те силы, которым вверены врата небесные, видя восходящую милостыню, с великою честью отверзают те врата ради ее и другим добродетелям; а если видят их идущими без милостыни, то запирают врата пред ними. Это видно из притчи о тех девах, которые не были допущены в священный чертог за то, что не имели в своих светильниках постоянного елея (Мф.25). И заметь различие: милосердие без девства возводило имеющих его на небо, а девство без милосердия не в силах было сделать это. Если же такова сила этой добродетели, то со всем усердием будем внимать беседе об ней. Но самым лучшим и кратким увещанием к выполнению этой добродетели было бы, если бы мы отвели вас к вдове, жившей в Сарепете Сидонской, потому что научающие делами бывают учителями достовернее тех, которые советуют словами; потому и вдовица будет для нас лучшей наставницей в этом деле. Мы увещеваем словами, а она может научить вас делами, имея притом сотрудницею своею другую (вдовицу), одинаковую с нею по нравам, потому что две таких вдовицы, одна – в новом завете, положившая две лепты, а другая – в ветхом, удостоившаяся принять пророка. Обе они имели одинаковую добродетель любомудрия и явили одинаковое дружелюбие, показав нам сходством добрых дел своих сродство самих заветов. Как высокие башни, расставленные по пристаням, которые обыкновенно называют маяками, имея неугасимый огонь во всю ночь, блеском света руководят блуждающих по морю к безопасной пристани, так и они, объемля дружелюбие как бы какую пристань, светом своего великодушия руководят находящихся в глубочайшей ночи, потому что жизнь наша нисколько не лучше ночи, как и Павел говорит: "ночь прошла, а день приблизился" (Рим.13:12). Так блуждающих среди глубочайшей ночи по морю сребролюбия и готовых утонуть они призывают к своей безопасности, имея постоянно горящий огонь человеколюбия и сохраняя неугасимый свет милостыни.
2. Но о той в другое время, а сегодня скажем вам о вдове, жившей в ветхом завете. Притом, когда воздаются похвалы этой, то сплетаются венцы похвал и той, потому что у кого добрые дела одинаковы, для тех и похвалы общие. Во времена этой вдовы был тяжкий голод; не земля истощившись отказывалась приносить плоды, но грехи людей отвратили этот дар Божий. Итак, был голод тяжкий и жесточе всякого голода; и этот голод навел Илия, призвав его, как бы какого-нибудь страшного слугу, чтобы вразумить подобных ему рабов, оскорбляющих Владыку; или – лучше – призвали его грехи иудеев, а принесли его уста пророка: "жив Господь Бог Израилев", говорил он, "в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову" (3Цар.17:1).
Итак, было невыносимое бедствие. Страшный голос пророка не только сделал недра земли бесплодными, но истощил и сами струи рек, и все потоки тогда высохли. Как сильная и воспалительная горячка, поражал естество тела, не только иссушает поверхность его, но, проникая и в глубину, жжет сами кости, так и бывшая тогда засуха не только опалила поверхность земли, но, проникнув и в сами недра ее, извлекла из нее всю влагу. Что же Бог говорит пророку? "Встань", говорит Он, "и пойди в Сарепту Сидонскую": заповедаю "Я повелел там женщине вдове кормить тебя" (3Цар.17:9). Что это? В своем отечестве он не нашел никакого дружелюбия, и Ты посылаешь его в чужую страну и притом к жене вдовой? Если бы даже она была достаточною, если бы была богатейшею, если бы была женою самого царя, если бы имела сокровищницы, наполненные множеством произведений, то и тогда страх голода не сделал ли бы воли ее бесплодною больше самой земли? Чтобы пророк не сказал этого и не подумал, для того Бог наперед питал его чрез воронов, как бы так внушал ему этими событиями: если Я устроил, что неразумная природа оказала тебе гостеприимство, то гораздо более разумная согласится сделать это.
3. Вот почему вдовица – после воронов. И нужно было видеть, как пророк делается зависимым от жены, как эта досягавшая до неба и божественная душа, доблестный и возвышенный Илия, в виде странника и просителя приходит к дверям вдовицы, и теми устами, которые заключили небо, произносит слова просящих; дай мне хлеба, дай мне воды. Это для того, чтобы ты знал, что нет ничего столь благоприятного, как дом вдовой жены, как хижина, исполненная бедности и чуждая богатства и зол, происходящих от богатства. Такое место свободно от шума, исполнено всякого любомудрия и спокойнее всякой пристани. Таких жилищ особенно ищут души святых.
Итак, пророк пошел к вдовице, которая будет обличением иудейского нерасположения к странноприимству, пошел к вдовице, научая этим всех, что иудеи справедливо подверглись наказанию. Бог, намереваясь наказать кого-нибудь, не просто посылает наказание и не довольствуется определением Своего суда, но и пред людьми оправдывает Себя делами, подобно судящемуся на общественном суде при суждениях множества присутствующих. И как судьи, когда намереваются приговорить кого-нибудь на смерть, садятся на возвышенном месте, приказывают поднять завесы, собирают около себя весь город, и тогда, как бы на общественном зрелище, начинают судить виновного, предлагая ему вопросы пред глазами и в слух всех, приказывая прочитать запись его преступлений, и заставляя самого обвиняемого осудить свои преступления, и потом произносят приговор, – так и Бог, восседая, как бы на возвышенном месте – изречений Писания, и поставив около Себя всю вселенную, пред глазами и вслух всех производит исследование грехов, не записи повелевая прочитать и не письмена выставляя на средину, но представляя нам сами грехи виновных.
4. Так, когда Он намеревался ниспослать страшные молнии на содомлян и этим ужасным пламенем истребить в той стране города и народы, когда посылал на землю этот необыкновенный и чрезвычайный дождь, страшнее всякого прежде бывшего, какой солнце видело в первый и единственный раз, то прежде чем привел в исполнение это наказание, Он показал нам нечестие имеющих быть наказанными, не записи прочитав, как я сказал, но представив сами грехи их. Потому Он и послал ангелов, не для того только, чтобы они вывели Лота, но чтобы показали тебе пороки содомлян, что действительно и случилось. Когда Лот принял их, то все осадили дом принявшего гостей, окружив его со всех сторон; а руководила этою осадою нечистая страсть и желание беззаконного совокупления, выходившее из пределов возраста и природы. Не только юноши стали кругом, но и старцы; и седина не удержала неистовства, и старость не погасила ярости, но можно было видеть кораблекрушение в пристани, беззаконное пожелание в старости. Даже и этим не ограничилось их беззаконие, но когда Лот обещал им выдать дочерей своих, они и в этом случае не перестали настаивать, говоря, что не отступят до тех пор, пока не получат тех мужей, и угрожали причинить много зла тому, который обещал выдать дочерей своих из почтения к странникам. Видишь ли, как Бог показал во всех отношениях нечестие содомлян, и потом послал наказание? Чтобы ты после, видя, как они наказываются, не смутился от величия их несчастья и не стал вместе с ними обвинять Бога, но вместе с Богом осудил их, – для этого Он, предварительно показав их нечестие, предотвратил всякое сожаление об них и удалил нас от сострадания к ним. Тоже и теперь сделал Он с пророком. Чтобы ты, видя иудеев, изнуряемых голодом, не скорбел, Он показывает тебе их бесчеловечие, жестокость и недостаток гостеприимства, потому что они не только не приняли пророка, но даже грозили убить, его, как видно из слов Божиих. Он не сказал только: удались, но: и "скройся" (3Цар. 17:3). Тебе, говорит Он, недостаточно для спасения одного бегства, но нужно и скрыться с великой тщательностью, потому что народ иудейский есть народ, жаждущий крови пророков и привыкший к убиению святых; иудеи всегда обагряли свою десницу кровью пророков. И вот почему, когда Бог высылал его из Иудеи, то говорит: "пойди отсюда и скройся"; а когда посылал к вдовице, то говорит: "Я повелел женщине вдове" (3Цар.17:9). Видишь ли, как в то время, когда пророку, нужно было бежать оттуда, Он повелевает сделать это с великой осторожностью; а когда нужно было прибегнуть сюда, то повелевает идти с великим дерзновением и смелостью?
5. И не только это, но и нечто другое выразил Бог удалением пророка к вдовице. Чтобы впоследствии времени некоторые, видя, как Христос, после многих и неизреченных благодеяний, оказанных Им в Иудеи, после воскрешения многих мертвых, после возвращения зрения слепым, после очищения прокаженных, после изгнания бесов, после дивного и спасительного учения, облагодетельствованными изгоняется, а язычниками, невидевшими и неслышавшими ничего такого, почитается, не стали удивляться, недоумевать и считать это делом невероятным, – для того Бог еще прежде за много лет примером рабов своих показывает нам неблагодарность иудеев и дружелюбие язычников. Так Иосифа те, кому он нес пищу, покушались даже умертвить, а иноплеменник возвел на величайшую почесть. Так Моисея прогнали облагодетельствованные им иудеи, а принял иноплеменник Иофор и оказал ему великое дружелюбие. Так Давида прогнал Саул, после отсечения головы Голиафу, после бесчисленных опасностей, угрожавших царю и городу, от которых избавил их Давид, а принял иноноплеменный царь Анхус и оказал ему великую честь. Так и теперь Илию иудеи прогнали, а вдовица приняла. Итак, когда ты увидишь, что Христа гонят иудеи и принимают язычники, то, вспомнив древние прообразы, не удивляйся истине этого события. Так и ныне ты слышал слова Христа, Который выражает тоже самое. Обращаясь к негодующим иудеям, Он говорил: "много вдов было в Израиле во дни Илии и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую" (Лк.4:25,26). Но, может быть, у кого-нибудь возникает недоумение, почему такому ревнителю о славе Божией Бог попустил терпеть скорби и бедствия, то посылая его к потоку, то к вдовице, то в другое место, заставляя его переходить с места на место, как будто какого-нибудь изгнанника? Что он действительно терпел скорби и бедствия, об этом послушай Павла, который говорит: "скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления" (Евр.11:37). Для чего же Бог попустил ему терпеть скорби? Если бы он подвергал иудеев такому наказанию за грехи против него самого, то иной справедливо мог бы сказать, что в бедствиях он испытал скорбь для того, чтобы сделаться более кротким и смягчить свою жестокость. Если же он не из мщения иудеям за дела против него самого, а за нечестие их и оскорбление Господа навел на них такое несчастье, то почему и сам он участвует в их бедствиях, а не пользуется совершенным спокойствием и свободою? Потому что, если бы он сам пользовался спокойствием и богатою трапезой, между тем как другие бедствуют и изнуряются голодом, то, может быть, кто-нибудь действительно подумал бы, что это было делом жестокости, так как нисколько не казалось бы удивительным, что человек, пользующейся довольством, утешается чужими бедствиями. Вот почему Бог попустил и самому ему участвовать в несчастье, испытать случившиеся бедствия и разделять голод, дабы ты знал, что не голод (нужен был ему), но Божественная ревность действовала в нем, потому что он никак не решился бы, при столь затруднительном положении, лишениях, скорбях и бедствиях, не отменить угрозы, если бы произнес тот блаженный приговор не по великой ревности. Поэтому для него приятнее было самому терпеть бедствия и видеть иудеев исправляющимися, чем отменить угрожавшую нужду и видеть их возвратившимися к прежнему нечестию.
6. Таковы везде души святых: для исправления других они жертвуют собственной безопасностью. Итак, чтобы кто-нибудь не сказал, что Илия продлил голод по жестокости своей, Бог попустил и ему участвовать в голоде, дабы ты узнал любомудрие пророка. Кроме того, так как чудеса по свойству своему обыкновенно надмевают чудотворцев, а взирающих на чудеса располагают ставить тех выше человеческой природы, то Бог устрашил то и другое, присоединив немощь природы. А что это так, легко можно удостовериться из слов Павла. Именно, что чудеса надмевают, об этом послушай, как он говорит: "и чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился" (2Кор.12:7). А что чудеса располагают видящих и слышащих думать о чудотворцах выше надлежащего, и это видно оттуда же. Сказав о своих откровениях, апостол говорит: "если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину". Почему же не хвалишься? "Удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня" (2Кор.12:6). Чтобы чего-нибудь подобного не случилось и с пророком (так как хотя он и Илия, но он был человек), Бог соединил с чудом и слабость природы. Вот почему тот, кто распоряжался небесами, не мог преодолеть голода; тот, кто остановил плодородие земли, не мог остановить потребности желудка, но имел нужду в жене вдовой, чтобы ты видел и божественную благодать и человеческую немощь. И не только эту пользу принесло такое событие, но еще и другую, не меньше этой. Какую же именно? Ту, чтобы, когда кто-нибудь станет призывать тебя к пророческой ревности по Боге, ты не падал духом и не отчаивался, думая, что Илия был человеком другой природы, и потому он имел такое дерзновение пред Богом. Это и выразил некто, сказав: "Илия был человек, подобный нам" (Иак.5:17), – как бы так говоря: не думай, будто не возможно достигнуть до такой же высоты любомудрия, до какой достиг он, потому что и он имел ту же природу, но дивное и божественное настроение его воли явило его гораздо выше прочих людей.
7. Но время уже возвратиться к вдовице. "И встал он", говорится в Писании, "и пошел в Сарепту", и нашел жену вдовицу, собиравшую дрова (3Цар.17:10). Начало достойное внутренней ее бедности! Что же? Возвратился ли пророк назад, увидев такое начало гостеприимства? Нет; он слушался божественного определения, "подозвал он ее и сказал: дай мне немного воды в сосуде напиться. И пошла она, чтобы взять" (3Цар.17:11).
Поистине доблестная и любомудрая жена, и потому, сказать дерзновенно, достойная величия души пророка; впрочем, не дерзновенно сказанное, потому что если бы она не была достойной, то и не удостоилась бы принять этого святого. Как Христос говорил ученикам: "в какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь" (Мф.10:11), так и здесь Бог, зная, что эта жена больше всех достойна принять пророка, посылает его туда, оставив всех других. И из самих дел увидим ее благородство.
"Дай мне немного воды", сказал пророк, "в сосуде напиться". Велика доброта жены. Уже то, что она отвечала, что вступила в разговор, что не задержала его и не созвала всего города для наказания этой божественной главы, не достойно ли изумления и удивления? А что крайность от голода могла привести жену в такой гнев, это можно видеть из иудейского примера.
Елисей, ученик Илии, этот сугубый Илия (так как в этом ученике можно было видеть сугубого учителя), впоследствии времени предвозвестил голод; не сам навел его, как Илия, но только предсказал, что имеет быть голод. Что же сделал царь, царствовавший в то время? Он надел вретище, говорится в Писании, потому что несчастье смирило его; однако и смирившись так, но услышав, как одна жена оплакивала бедствия, происшедшие от голода, он пришел тогда в такой гнев, что тотчас воскликнул: "пусть то и то сделает мне Бог, и еще более сделает, если останется голова Елисея, сына Сафатова, на нем сегодня" (4Цар.6:31). Видишь ли гнев царя? Познай же любомудрие этой жены; она, встретив того, кто не предсказал только, но навел голод, и, находясь близ города, не пришла в негодование, не раздражилась, не призвала других для наказания его, но еще и послушалась его с великой кротостью.
8. Вы знаете, что, когда мы заняты каким-нибудь нужным делом, то часто и на близких смотрим не с удовольствием, и ими бываем не довольны; а если угнетает нас такая скорбь, то и сам свет кажется нам неприятным. И это опять можно видеть из примера иудеев. Так, когда Моисей пришел к иудеям, возвещая им бесчисленные блага, избавление от угнетения, свободу и возвращение в древнее отечество, тогда видевшие его, сказано в Писании, "они не послушали Моисея по малодушию и тяжести работ" (Исх.6: 9). Они, увидев принесшего такую радостную весть, отвратились от него; а эта, увидев пророка, пришедшего не с тем, чтобы прекратить голод, но чтобы еще быть в тягость ей, не почувствовала ничего подобного. Те были так грубы вследствие тяжести работ; а эта, будучи угнетена не трудом, но сильным голодом (а между трудом и голодом великое различие), не только не отвратилась от подошедшего к ней мужа, но истощила все бедное состояние свое, чтобы принять того, кто навел на них голод. "И пошла она, чтобы взять; а он закричал вслед ей и сказал: возьми для меня и кусок хлеба в руки свои" (3Цар.12:11). Что же жена? И при этом она не обнаруживает неудовольствия, а что говорит? "Жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки" (3Цар. 17:12). Почему она божится? Пророк просил хлеба, а она хлеба не имела. Она боялась, чтобы, пока она будет печь, жарить, приготовлять и поэтому медлить, пророк, потеряв терпение, не удалился, и таким образом, чтобы не ушла добыча гостеприимства. Поэтому она предварила его клятвою, сказав: не муки у меня нет, но печеного хлеба, а мука есть. И не клятвою только она удостоверяет его в этом, но и самыми очевидными делами. "И вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем" (3Цар.17:12).
Пусть выслушают это те, которые строят великолепные дома, покупают драгоценные поместья, водят по торжищу стада рабов; или – лучше – пусть слушают все, и богатые и бедные, потому что после такой вдовицы не остается оправдания никому. Сколько препятствий было у нее, и, однако, она все преодолела и превзошла. Слушай же: она была иноплеменница; это – одно препятствие; была сидонянка – другое препятствие, потому что не одно и тоже быть просто иноплеменником, или принадлежать Сидону, нечестивейшему городу; этот город привел в пример крайнего нечестия Христос в Евангелии. Итак, она была иноплеменница, и сидонянка, и женщина, – пола слабого и во всех отношениях нуждающегося в помощи. Притом была и вдова – четвертое препятствие; пятое, и большее из всех – забота о пропитании детей. Пусть выслушают это вдовицы и питающие детей: вот и это не служило предлогом к тому, чтобы не творить милостыни и не принимать странников; оставалась одна только горсть муки, и после нее ожидалась смерть. Ты, если бы даже истратил все деньги, если бы лишил себя всего имущества, можешь придти к дверям других и получить утешение; а тогда невозможно было и просить: голод закрыл все прибежища. Но ничто из всего этого не послужило препятствием. Укажу и на седьмое препятствие, – на того, кто имел быть принятым женою. Он был не близкий и не знакомый ей, но иностранец и чужой, и по самому богопочитанию был отделен от нее; и не только иностранец и чужой, но и тот самый, кто навел голод.
9. Но ничто подобное не остановило этой жены; она дала пищу устам, которые истребили всю ее пищу, и виновника голода напитала остатками голода. Чрез тебя, говорит она, все мое состояние осталось в этой горсти; но и этой горсти я не щажу для тебя, а себя и детей предам смерти, чтобы ты, виновник бедствия, не испытал ни малейшего присутствия бедствия. Кто может представить себе другой, высший пример гостеприимства? Невозможно найти никакого. Она увидела странника, и тотчас забыла о природе, перестала думать о болезнях рождения, и, видя сонм детей, не смутилась. Я знаю, и часто слыхал, как многие говорят, что один человек, увидев бедного, снял с себя одежду, которою одною был одет, и одел ею нагого, а сам занял одежду у другого и пошел; и этот поступок кажется великим и удивительным. Подлинно, он велик; но поступок этой вдовицы гораздо выше его. Тот, обнажив себя и одев нагого, мог взять одежду у другого; а эта, отдав горсть муки, не могла получить другой горсти; и не опасность наготы угрожала ей, но после того ожидалась смерть ее самой и детей. Итак, если ей не воспрепятствовали ни бедность, ни забота о пропитании детей, ни жестокий голод, ни такая нищета, ни ожидаемая смерть, то какое оправдание будем иметь мы, богатые, какое – бедные? "И вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем". Эти жалкие, или – лучше – эти блаженные и достойные небес слова пусть каждый начертает на стенах дома своего, в спальне, в которой мы спим, в комнате, в которой обедаем. И дома, и на торжище, и в собраниях друзей, и отправляясь в судилище, и входя, и выходя, пусть каждый повторяет эти слова; и я очень уверен, что хотя бы кто был каменным, железным, или адамантовым, он не позволит пришедшему нищему отойти с пустыми руками, если начертает эти слова, если будет иметь пред глазами эту вдовицу.
Но, может быть, кто скажет: приведи и ко мне пророка, и я приму его с такою же благосклонностью. Обещай это, и я приведу к тебе пророка. Что я говорю: пророка? Я приведу к тебе самого Владыку пророка, общего, нашего Бога и Господа Христа. Он сам говорит: видели Меня алчущим – и напоили (Мф. 25:35). Если же некоторые не верят этим словам и нерадят о человеколюбии, то они узнают это тогда – чрез наказание и мучение, потому что, как пренебрегшие самого Христа, они подвергнутся невыносимому наказанию. Таким образом, те, которые питают бедных, как послужившие самому Христу, войдут в царство небесное.
10. Может быть, сказано больше надлежащего. Но, о, если бы можно было во все дни предлагать беседы о милостыне! Если же для вас и это кажется достаточным, то кратко повторим все сказанное. Я сказал, почему пророк был послан к вдовице, – чтобы ты не презирал бедности, чтобы ты не удивлялся богатству, чтобы ты не считал богатого счастливым, а живущего в бедности несчастным и жалким, чтобы ты узнал нечестие иудеев. Когда Бог намеревается наказать, то Он обыкновенно и пред нами оправдывается посредством самих дел, чтобы ты впоследствии, увидев общего всех Спасителя гонимым иудеями и принимаемым язычниками, не удивлялся и не смущался, наперед узнав неблагодарность первых и свойственный им обычай гнать благодетелей; чтобы ты не думал, будто молитва пророка и, продолжение наказания было делом жестокости, но считал делом божественной ревности и заботливости; чтобы ты узнал, что при величайших подвигах наша природа имеет нужду и во вразумлении; чтобы ты, получая побуждения к ревности, одинаковой с ревностью пророка, не считал подражания делом невозможным. Сказал я о вдовице, как она, находясь в таких тесных обстоятельствах, изнуряемая голодом, не произнесла даже укорительного слова пророку, хотя это было естественно, как показал я из примера иудейской надменности; она не обнаружила ничего такого, но приняла пророка со всем дружелюбием, и все бедное состояние свое истощила в честь его, несмотря на то, что была сидонянкой и иноплеменницей, и не слыхала ни пророков, любомудрствующих о милостыне, ни Христа говорящего: видели Меня алчущим, и напитали. Какое же оправдание будет у нас, если мы, после таких увещаний, после обетования таких наград и царства небесного, не достигнем до степени человеколюбия одинаковой с этою вдовицей? Она была сидонянка, иноплеменница, женщина вдовая, заботилась о многих детях, видела опасность голода и угрожающую смерть, имела принять человека незнакомого и наведшего голод, и однако не пожалела горсти муки; а мы, получив пророчества, пользуясь божественным учением, будучи в состоянии много любомудрствовать о будущем, не видя притом и угрожающего голода и владея гораздо большим имуществом, чем эта жена, какое можем представить оправдание, когда жалеем своего имущества и нерадим о собственном спасении? Итак, чтобы нам избежать тех жестоких наказаний, будем оказывать всякое сострадание к бедным, дабы и нам удостоиться будущих благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава во веки веков. Аминь.