В третий год Кира, царя Персидского, было откровение Даниилу, который назывался именем Валтасара; и истинно было это откровение и великой силы. Он понял это откровение и уразумел это видение. В эти дни я, Даниил, был в сетовании три седмицы дней. Вкусного хлеба я не ел; мясо и вино не входило в уста мои, и мастями я не умащал себя до исполнения трех седмиц дней (ст. 1-3). Почему он опять скорбит? Если насту- пил первый год царствования Кира, то о чем он плачет, и притом все эти дни, хотя можно было скорбеть только один день? И опять он не слышит ничего о том, о чем молится. Он молится, мне кажется, о том, чтобы прекратились бедствия; но Бог не говорит ничего такого, а высказывает яснее тоже, что и прежде. Пророк молится, чтобы возвратились все иудеи, хотя и ожидали их великие бедствия и, хотя Бог хотел отвергнуть их отечество. И здесь Бог говорит это яснее и точнее. Заметь, что Даниил всегда удостаивается видения, только после поста. Когда надлежало узнать сон (Навуходоносора), предшествовал пост; когда являлся Гавриил, опять был пост, пепел и вретище; когда теперь является ангел, снова пост и молитва. Но посмотри, как он почти оправдывается пред Даниилом. А в двадцать четвертый день первого месяца был я на берегу большой реки Тигра, и поднял глаза мои, и увидел: вот один муж, облеченный в льняную одежду, и чресла его опоясаны золотом из Уфаза. Тело его — как топаз, лице его — как вид молнии; очи его — как горящие светильники, руки его и ноги его по виду — как блестящая медь, и глас речей его — как голос множества людей. И только один я, Даниил, видел это видение, а бывшие со мною люди не видели этого видения; но сильный страх напал на них и они убежали, чтобы скрыться. И остался я один и смотрел на это великое видение, но во мне не осталось крепости, и вид лица моего чрезвычайно изменился, не стало во мне бодрости. И услышал я глас слов его; и как только услышал глас слов его, в оцепенении пал я на лице мое и лежал лицем к земле. Но вот, коснулась меня рука и поставила меня на колени мои и на длани рук моих. И сказал он мне: "Даниил, муж желаний! вникни в слова, которые я скажу тебе, и стань прямо на ноги твои; ибо к тебе я послан ныне". Когда он сказал мне эти слова, я встал с трепетом. Но он сказал мне: "не бойся, Даниил; с первого дня, как ты расположил сердце твое, чтобы достигнуть разумения и смирить тебя пред Богом твоим, слова твои услышаны, и я пришел бы по словам твоим (ст. 4-12). Видишь ли, как я сказал, что он почти оправдывается пред пророком? С первого дня, говорит, я послан. Почему же медлил? Но князь царства Персидского стоял против меня двадцать один день (ст. 13). Ты слышал, что когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых [в ц.слав: Ангелов Божиих] (Втор.32:8)? Каждый народ имеет покровительствующего ангела, который желает быть сильнее других. Я, Даниил, видел это видение, потому что не достаточно было выслушать сказанные слова. Видишь ли, что пророки были наставляемы и иным образом? И великой силы. Подлинно великой, если люди слабые преодолели того Антиоха, который одержал столько побед. И истинно было это откровение. Это сказано потому, что могли этому не поверить. Который назывался именем Валтасара. Пророк напоминает о прежних событиях, чтобы явиться достоверным. Вот он нарушил и пасху, так как пасха бывает в первый месяц, а он постился до двадцать четвертого дня этого месяца. Пост его начинается в четырнадцатый день и продолжается от четырнадцатого до двадцать первого и еще два дня. Посмотри, как постановления закона уже отменяются. Не страх ли заставил тебя бежать, Даниил? Нет говорит он. Заметь, где он видит видение: в пустыне, подобно Моисею, потому что города исполнены шума и смятения. Так и Христос преображается на горе. Вот, Михаил, один из первых князей, пришел помочь мне, и я остался там при царях Персидских. А теперь я пришел возвестить тебе, что будет с народом твоим в последние времена, так как видение относится к отдаленным дням". Когда он говорил мне такие слова, я припал лицем моим к земле и онемел. Но вот, некто, по виду похожий на сынов человеческих, коснулся уст моих, и я открыл уста мои, стал говорить и сказал стоящему передо мною: "господин мой! от этого видения внутренности мои повернулись во мне, и не стало во мне силы. И как может говорить раб такого господина моего с таким господином моим? ибо во мне нет силы, и дыхание замерло во мне". Тогда снова прикоснулся ко мне тот человеческий облик и укрепил меня и сказал: "не бойся, муж желаний! мир тебе; мужайся, мужайся!" И когда он говорил со мною, я укрепился и сказал: "говори, господин мой; ибо ты укрепил меня". И он сказал: "знаешь ли, для чего я пришел к тебе? Теперь я возвращусь, чтобы бороться с князем Персидским; а когда я выйду, то вот, придет князь Греции. Впрочем я возвещу тебе, что начертано в истинном писании; и нет никого, кто поддерживал бы меня в том, кроме Михаила, князя вашего (13-21). И муж, облеченный в льняную одежду, может быть, священническую. Видение его, как вид молнии. Как он являлся им в молнии? Для чего так является этот ангел? Не для того ли, чтобы поразить народ? Но какая от этого польза? Он является для того, чтобы убедить пророка не скорбеть о том, что ему многократно говорится одно и тоже: ангел свидетельствует о силе будущего; или для того, чтобы уверить пророка. И глас речей его — как голос множества людей, — чтобы и этим устрашить. Даниил лишается чувств и потом во время беседы опять изнемогает: вероятно, ангел только попускает это, а не сам делает его бессильным, потому что прежде он сказал: мужайся, и он встал. Видишь ли, каков был внешний вид ангела? Не подумай, будто Даниил видел медь или золото. Кого мог бы так поразить вид их? А здесь везде свет. Так как я послан, говорит он, то предупреждаю тебя только о том, что ты не потерял благодати. Слова твои услышаны, и я пришел бы по словам твоим. Чего же он просил и о чем молился? Но ангел не говорит ему об этом и ни о чем подобном. Может быть, он хотел точно узнать время (избавления), то, что за ним последует. Князь царства Персидского стоял против меня. Не о земном ли начальнике говорит он? Нет, потому что и в другом месте он говорит: вот, придет князь Греции. Мне кажется, что этот князь не из числа начальников, или правителей народных, но из числа высших сил. Потом, когда другие ангелы не могли устоять против него, он и говорит об этом пророку. Иудеи, говорит, освобождены. Чего же ты еще просишь? И вот, Михаил, один из первых князей, пришел помочь мне, и я остался там при царях Персидских. А теперь я пришел возвестить тебе, что будет с народом твоим в последние времена. Почему Михаил не приходил ранее двадцати дней? Мне кажется, он хочет показать пророку, что он просит недозволенного, противозаконного и трудного, как бы ставит в затруднение и ангелов. Потому и Михаил не тотчас, не в самом начале приходит на помощь, но впоследствии, чтобы внушить, что недостойны были возвращения (иудеи) жившие после. Ангелы оскорблены этим. И я остался там — или для того, чтобы убедить, или воспрепятствовать. Но какой же ангел станет противиться, услышав, что Бог дарует благодать? Я думаю, что здесь дело представляется в чувственном образе, подобно тому, как в другом месте сказано: кто увлек бы Ахава (2Па-рал.18:19); и еще: итак оставь Меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их (Исх.32:10). Пророк как бы удерживает Бога, — но ведь Он не терпит препятствий или принуждения. Так точно и здесь. И в другом месте говорится: отпусти Меня, ибо взошла заря (Быт.32:26); и еще об ангеле и ослице: если бы она не своротила от Меня (Чис.22:33); и еще: только лице его Я приму (Иов.42:8). Следовательно, этим показывается не то, будто ангел противится Богу, но только то, что ангелы оскорбляются. Такую силу имел Даниил! И я пришел возвестить тебе, что будет с народом твоим в последние времена. Посмотри, как он, оставив необходимое дело, оправдывается перед пророком. Даниил опять изнемогает, и опять ангел поднимает его и говорит: теперь я возвращусь, чтобы бороться с князем Персидским; а когда я выйду, то вот, придет князь Греции. Может быть, он шел бороться с одним из противившихся ему из-за будущего, например действовавших против Македонии; впрочем, он еще не уверен в этом. Разве бывает у ангелов борьба и состязание за людей? Да, — потому что они много заботятся о людях. Он еще не был уверен, и как бы так сказал: я вынужден бороться с ним.