1. Кто этот один, урезавший ухо? Евангелист Иоанн говорит, что это Петр (Иоан. 18:10). Такой поступок был делом его пылкости. Но нужно исследовать, для чего ученики Иисуса носили ножи? А что они носили их с собой, это видно не только из настоящего обстоятельства, но еще из их ответа, что у них есть два меча. Для чего же позволил им Христос иметь мечи? Евангелист Лука повествует, что когда Христос спросил их: "когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток"? и когда они отвечали: "ни в чем", тогда Он сам сказал им: "но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч"; и когда они на это отвечали: "вот, здесь два меча", тогда Он сказал им: "довольно" (Лук. 22:35-36,38). Итак, для чего же Он позволил им иметь мечи? Чтобы уверить их, что он будет предан. Поэтому и говорит им: "купи нож", не для того, чтобы вооружились; нет, но чтобы этим указать на предательство. Для чего, опять ты спросишь, Он повелел иметь мех? Он учил их тем трезвиться, бодрствовать и иметь самим о себе великую заботу. Вначале Он держал их, как неопытных, под охранением Своего могущества, а теперь, выпустив их как птенцов из гнезда, велит им самим летать. Далее, для того, чтобы они не подумали, будто Он оставляет их по слабости Своей, повелевая и им действовать самостоятельно, Он напоминает им о прошедшем, говоря: "когда Я посылал вас без мешка, имели ли вы в чем недостаток"? Он хочет уверить их в Своей силе и тем, что Он прежде поддерживал их, и тем, что ныне не вдруг оставляет. Но откуда были у них мечи? Они шли прямо с вечери после трапезы; вероятно, поэтому, там для агнца были и ножи; когда же они услышали, что на Иисуса будет сделано нападение, то и взяли с собой эти ножи для защиты своего Учителя; но это они сделали только по своей воле. Поэтому-то Христос и упрекает Петра, и притом со страшной угрозой, за то, что он употребил меч в отмщение пришедшему рабу, хотя он поступил так горячо в защиту не самого себя, а своего Учителя. Но Христос не допустил, чтобы от этого произошел какой-либо вред. Он исцелил раба, и сделал великое чудо, которое могло открыть и Его кротость, и могущество, а равно и нежность любви, и покорность ученика, потому что тот поступок был свидетельством его любви, а этот послушания. Когда он услышал: "вложи меч в ножны" (Иоан. 18:11), то тотчас повиновался и впоследствии никогда не делал этого. Другой же евангелист повествует, что ученики спрашивали Его: "не ударить ли нам мечом" (Лук. 22:49)? Но Христос воспретил это, и исцелил раба, а ученику возбранил еще с угрозой, для того, чтобы более вразумить его: "ибо все", говорит Он, "взявшие меч, мечом погибнут". И приводит основание, говоря: "или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов"? Но "как же сбудутся писания"? Этими словами Он остановил их горячность, показывая, что случившееся с ним соответствует и Писанию. Поэтому Он и там молился, чтобы они с покорностью перенесли случившееся с Ним, зная, что это совершается по воле Божьей. Итак, двумя причинами Он хотел успокоить учеников: во-первых, угрозой наказания тем, которые начинают нападение: "ибо все", сказал Он, "взявшие меч, мечом погибнут"; во-вторых, тем, что Он терпит это добровольно: могу, говорит Он, "умолить Отца Моего". Но почему Он не сказал: неужели вы думаете, что Я не могу погубить их? Потому что первые Его слова были гораздо убедительнее; а ученики Его не имели еще о Нем надлежащего понятия. Некоторое время назад Он говорил: "душа Моя скорбит смертельно", и еще: "Отче, да минует Меня чаша", и был в скорби и поте, и укрепляем от ангела. Итак, вследствие того, что Он показывал в Себе много человеческого, Ему не поверили бы, если бы Он сказал: неужели вы думаете, что Я не могу погубить их? Поэтому и говорит: "или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего"? Но и здесь опять показывает смирение, когда говорит: "представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов". Если один ангел поразил сто восемьдесят пять тысяч вооруженных (4 Царств. 19:35), то неужели нужно было Христу двенадцать легионов ангелов против тысячи человек? Нет! Он так сказал по причине страха и слабости учеников Своих, так как они от страха омертвели. Поэтому же Он ссылается и на Священное Писание: "как же сбудутся писания"? и этим устрашая их. Если происходящее со Мной подтверждается Священным Писанием, то для чего вы сопротивляетесь?
2. Так говорил Христос ученикам Своим, а врагам, напавшим на Него, сказал: "как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня" (Матф. 26:55). Смотри, сколько Он делает такого, что могло вразумить их: то повергает их на землю, то исцеляет ухо рабу, то угрожает им убийством. "Мечом погибнут", говорит Он, "взявшие меч", - что самое и подтвердил исцелением уха; везде, и в настоящем и в будущем, являет Свое могущество и показывает, что иудеи не своей силой взяли Его. Поэтому Он и прибавляет: "каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня", показывая и этим, что они взяли Его по Его соизволению. Не упоминая о чудесах, Он говорит только об учении, для того, чтобы не показаться тщеславным. Когда Я учил вас, тогда вы Меня не брали; а когда замолчал, тогда напали на Меня. Я был в храме, и никто не удерживал Меня; а теперь неблаговременно, среди ночи, вы приступили ко Мне с оружием и кольями. Какая нужда в этом оружии против Того, Кто был всегда с вами в храме? Этим научает, что они никогда бы не могли взять Его, если бы Он не предал Себя добровольно, потому что если и прежде, имея Его в своих руках, всегда посреди себя, они не могли взять Его, то и ныне также не могли бы сделать этого, если бы Он не захотел. Далее разрешает недоумение, для чего Он восхотел предать Себя. "Это же все было", говорит Он, "да сбудутся писания пророков" (Матф. 26:56). Смотри, как Он до последнего часа, и в самое время предания, все делает для исправления врагов Своих: вразумляет их, пророчествует, угрожает им: "мечом", говорит Он, "погибнут", а когда говорит: "каждый день с вами сидел Я, уча", то этим показывает добровольное Свое страдание; словами же: "да сбудутся писания пророков" доказывает Свою покорность воле Отца. Почему же они не взяли Его в храме? Потому что не осмелились на это в храме в виду народа. Поэтому Он и вышел вон из города, предоставляя им в отношении и места и времени полную свободу и, даже до последнего часа лишая их оправдания. Тот, Кто в исполнение божественных пророчеств предал самого Себя, мог ли учить противному воле божественной? "Тогда все ученики", говорит евангелист, "оставив Его, бежали". Когда взяли Иисуса Христа, ученики оставались еще при Нем; но когда Он сказал толпе, напавшей на Него, упомянутые слова, разбежались. Они, наконец, увидели, что уже нельзя будет более Ему уйти после того, как Он добровольно предал Себя, и объявил, что это совершается сообразно писаниям пророческим. По рассеянии учеников, Иисуса Христа приводят к Каиафе: "Петр же следовал за Ним издали, чтобы видеть конец" (Матф. 26:58). Велика была любовь этого ученика: увидав, как убежали другие ученики, он все-таки не убежал, но остался и вошел с Христом во двор Каиафы. Без сомнения, и Иоанн сделал то же (Иоан. 18:15), но он был известен первосвященнику. Для чего же привели Христа в такое место, где все были собраны? Для того чтобы все сделать по воле архиереев. Каиафа был тогда первосвященником, и у него там были все собраны: так они бодрствовали и не спали целую ночь ради этого. Не пасху они тогда совершали, как пишет евангелист, но не спали по этому самому делу. Евангелист Иоанн, сказав, что было утро, присовокупляет: "они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху" (Иоан. 18:28). Это что значит? То, что они ели пасху в другой день, и стремясь погубить Христа, нарушили закон. Христос не пропустил бы времени пасхи, но Его убийцы осмеливались на все, и нарушали многие законы. Так как они терзаемы были жестокой яростью против Него, и, часто покушаясь убить Его, не могли этого сделать, то теперь, взяв Его неожиданно, решились оставить даже пасху, чтобы исполнить свое кровожадное намерение. Вот почему и собрались все, и, составив сонм губителей, искали лжесвидетельства, чтобы своим коварным замыслам дать вид законного суда. Они не имели даже истинных свидетельств (Марк. 14: 56): так беззаконен был их суд, так все было извращено и перепутано! "Пришли лжесвидетели и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его" (Матф. 26:60-61; Мрк. 14:58; Иоан. 2:19). И Он действительно говорил, что в три дня воздвигнет Церковь, но не говорил: "разрушу", а: "разрушьте"; и притом говорил не о Церкви, а о собственном теле. Что же сказал на это первосвященник? Желая побудить к защите самого обвиняемого, чтобы через это уловить Его, он говорит: "не слышишь ли, что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал" (Матф. 26:62-63). Ответ был бесполезен, когда никто не слушал, да и суд их имел только наружный вид суда, на самом же деле был не что иное, как нападение разбойников, которые бросаются на проходящих из своего вертепа. Поэтому Христос и молчал. Между тем первосвященник продолжал говорить: "заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын" Бога живого? Он же сказал: "ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует" (Матф. 26:63-65). Это Он сделал для того, чтобы усилить обвинение, и свои слова подтвердить самым делом. И так как слова его привели в страх слушателей, то они точно так же, как и во время осуждения Стефана, затыкали уши свои.
3. Но в чем состоит эта хула? Ведь и прежде Христос говорил собравшимся к Нему: "сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня" (Матф. 22:44; Псал. 109:1), и изъяснил эти слова; и они тогда не смели говорить, а молчали, и с того времени ни в чем уже Ему не противоречили. Как же теперь слова Его они назвали хулой? Для чего и Христос дал такой ответ? Для того чтобы отнять у них всякое извинение, так как Он учил их до последнего дня, что Он есть Христос, сидит одесную Отца, и имеет прийти опять судить вселенную, - что самое свидетельствовало о совершенном Его согласии с Отцом. Итак, первосвященник, растерзав ризы свои, сказал: "как вам кажется"? Не объявляет своего мнения, но требует его от своих советников, как будто об очевидных преступлениях и явном богохульстве. Но так как первосвященники знали, что если дело будет исследовано и тщательно рассмотрено, то Христос окажется совершенно невинным, то и осуждают Его сами и, предупреждая слушателей, говорят: "вы слышали богохульство", едва не вынуждая тем, едва не насильно исторгая приговор. Что же отвечали эти слушатели? "Повинен смерти", - чтобы, как будто уже обвиненного, только оставалось представить Его на суд Пилата. Сознавая это, они и говорят: "повинен смерти"! Сами обвиняют Его, сами судят, сами произносят приговор, - сами все делают. Почему же они не выставили в обвинение Христа Его дело в субботу? Потому, что Он прежде часто заграждал им уста, когда они начинали говорить об этом, и притом они хотели уловить Его и осудить на основании настоящих Его слов. Итак, первосвященник, предварительно исторгнув у них это осуждение на Иисуса, и раздиранием риз своих, склонив всех на свою сторону, ведет Его как злодея к Пилату. Так он доселе действовал. Но у Пилата они ничего подобного не говорят, но что же? "Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе" (Иоан. 18:30), - желая умертвить Его как виновного в преступлении против общественного блага. Но почему они не умертвили Его тайно? Потому что хотели уничтожить и самую славу Его. Так как много было таких, которые слышали Его беседы и сильно удивлялись Ему, то враги Его стараются предать Его смерти публично, перед всеми. А Христос со своей стороны не препятствовал этому, но злобу их употребил к утверждению истины, так как через это смерть Его стала всем известной. Таким образом, случилось совсем не то, чего хотели. Враги хотели предать Его публичному позору, чтобы таким образом посрамить Его, а Он через это самое еще более прославил Себя. И подобно тому, как они говорили прежде: убьем Его, "придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом" (Иоан. 11:48); а когда убили Его, то это с ними и случилось, - так и здесь они хотели публичным распятием повредить Его славе, но вышло напротив. А что они имели власть сами по себе предать Его смерти, это видно из слов Пилата: "возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его" (Иоан. 18:31). Но они не хотели этого, чтобы показать, что Он предан смерти как законопреступник, как самозванец, как возмутитель. Вот почему и распяли вместе с Ним разбойников; потому же и говорили: "не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский" (Иоан. 19:21).
Все это делалось для утверждения истины, чтобы врагам не осталось даже и тени бесстыдного оправдания. Точно так же печать и стража при гробе только способствовали яснейшему обнаружению истины; то же самое должно сказать о посмеянии, злословии, поношении. Таково обыкновенно коварство: что оно злоумышляет, тем самым и разрушается. Так случилось и здесь: те, которые думали одержать верх, остались наиболее посрамленными, побежденными и низложенными; а кто казался побежденным, тот особенно прославился и одержал верх. Итак, не всегда будем искать победы, и не всегда будем избегать поражения. Иногда и победа приносит вред, а поражение пользу. Так между людьми раздраженными обыкновенно считают победившим того, кто более нанес обид; но этот-то, в самом деле, и остался побежденным жесточайшей страстью и обиженным; а кто равнодушно перенес обиду, тот победил и одержал верх. Тот не мог уврачевать даже и собственного недуга, а этот перенес чужой; тот побежден от себя, а этот восторжествовал над другим, и не только сам не сгорел, но и погасил высоко вздымавшееся пламя другого. А если бы он пожелал одержать мнимую победу, то и сам был бы побежден, и, возжегши другого, доставил бы ему тем жесточайшее страдание и таким образом оба, подобно женщинам, подверглись бы постыдному и жалкому посрамлению. Но, поступив как прилично мужу мудрому, он избежал стыда и, допустив благодушно победить себя в самом себе и в ближнем, воздвиг себе блистательный трофей победы над гневом.
4. Итак, не всегда будем искать победы. Конечно, оскорбивший обыкновенно одерживает победу над оскорбленным; но это худая победа, так как она причиняет погибель победителю. Между тем, обиженный и мнимо побежденный, когда переносит обиду великодушно, без сомнения получает блистательный венец. Во многих случаях лучше претерпеть поражение; и это даже есть самый лучший способ победы. Если бы кто ограбил кого, или нанес кому удары, или завидовал кому, то претерпевший это и не оказавший сопротивления остался бы победителем. Но что говорить о грабительстве и зависти? Влекомый на мучение также бывает победителем, когда терпит узы, биение, сечение и мучительную смерть. Как в обыкновенном сражении падение считается поражением, так у нас - победой. Мы никогда не бываем победителями, когда делаем зло; напротив, всегда побеждаем, когда терпим зло. Точно также и блистательная победа бывает тогда, когда мы терпением побеждаем обижающих нас. Отсюда видно, что эта победа от Бога, потому что она имеет свойство противное обыкновенной победе, что и служит доказательством могущества. Так и морские камни рассекают ударяющиеся о них волны; так и все святые тогда прославились и получили венцы и воздвигли себе блистательные трофеи, когда одержали такую, чуждую сопротивления победу. Не тревожься, не беспокойся; Бог дал тебе силу побеждать не сражаясь, но через одно только терпение. Не ополчайся, не выходи сам, - и ты одержишь победу; не сражайся, - и ты получишь венец. Ты гораздо сильнее самого могущественного из твоих противников. Что ты стыдишь сам себя? Не давай ему сказать, что ты победил через сражение; но пусть он изумляется твоей непобедимой силе и всем говорит, что ты победил его без сражения. Так и блаженный Иосиф прославляется за то, что терпением победил сделавших ему зло. И братья и египтянка злоумышляли против него, но он их всех победил. Не говори мне ни о темнице, где он был заключен, ни о царских палатах, где жила эта жена; но покажи, кто был поражен, и кто остался победителем, кто в скорби, и кто в радости. Египтянка не могла победить не только этого праведника, но даже собственной страсти, а он победил и ее и жестокую болезнь. Если хочешь, то выслушай самые ее слова, и ты увидишь победу: "привел к нам Еврея ругаться над нами" (Быт. 39:14,17). Не отрок наругался над тобой, несчастная и жалкая женщина, а дьявол, который внушил тебе, будто ты можешь сокрушить адамант. Не муж твой привел к тебе отрока еврея, злоумышляющего против тебя, но злой демон, который вложил в тебя нечистую похоть; он надругался над тобой. Что же делает Иосиф? Он молчит и так же осуждается, как и Христос, потому что все, случившееся с Иосифом, служит образом того, что произошло с Христом. Иосиф был в узах, а эта женщина в царских чертогах. Но что из того? Он был славнее всякого венценосца, хотя томился в узах; а она была несчастнее всякого узника, хотя жила в царских чертогах. Впрочем, победы и поражения должно искать не только здесь, но и в самом окончании дела. В самом деле, кто достиг желаемого? Узник, а не царица. Тот старался соблюсти целомудрие, а эта хотела его лишить такового. Кто же теперь получил желаемое: тот ли, кто потерпел зло, или та, которая сделала зло? Очевидно, тот, кто потерпел зло. Таким образом, он остался и победителем. Итак, зная это, будем искать той победы, которая получается через претерпение зла, и избегать той, которая достигается через нанесение зла. Тогда мы и настоящую жизнь проведем безмятежно и совершенно спокойно, достигнем и будущих благ благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.