1. Нет ничего хуже зависти и злобы. Чрез них смерть вошла в мир. Когда диавол увидел человека в чести, то не вынес его благоденствия и сделал все, чтобы погубить его. Да и везде от этого корня можно видеть такой плод. Так и Авель убит: так и Давид едва не погиб; так и многие другие праведники. Также сделались христоубийцами и иудеи, на что и указал евангелист словами: "После сего Иисус ходил по Галилее", потому что не имел власти "по Иудее ходить, потому что Иудеи искали убить Его". Что ты говоришь, блаженный Иоанн? Не имел власти Тот, кто мог делать все, что хотел? Кто сказал: "кого ищете" (Иоан.18:4), и тем отбросил их назад, кто мог присутствовать и не быть видимым, – Тот не имел власти? Как же Он после явился между ними и среди храма, во время праздника, при народном собрании, и в присутствии убийц беседовал с ними о том, что наиболее их раздражало? Этому и они удивлялись, говоря: "не Тот ли это, Которого ищут убить? Вот, Он говорит явно, и ничего не говорят Ему" (ст.25,26). Что же это за загадочные слова? Нет, евангелист сказал это не с тем, чтобы мы сочли его слова загадочными, но чтобы показать, что Христос обнаруживал и свойства божества и свойства человечества. Таким образом, когда он говорит, что Христос не имел власти, то выражается о Нем, как о человеке, так как Он многое делал и по-человечески; а когда говорит, что Он стоял среди их, и они не удержали Его, то, очевидно, указывает на силу Его божества. Они и убегал, как человек и являлся, как Бог, будучи истинно тем и другим. Что злоумышленники не могли удержать Его, когда Он был среди них, это показывало Его неодолимость и непобедимость; а что Он уклонялся, этим подтверждал Он Свое воплощение и удостоверял в нем, чтобы ничего не могли сказать ни Павел Самосатский, ни Маркион, ни зараженные их недугом. Итак, этим Он заграждает уста всем. "После сего был праздник Иудейский – поставление кущей". Выражение: "после сего" означает не другое что, как то, что (евангелист) для краткости опустил много времени, протекшего между двумя событиями. И это видно из того, что, когда Христос сидел на горе, тогда был праздник Пасхи (Иоан.6:3,4), а теперь (евангелист) упоминает о празднике Кущей. Таким образом, из событий в течение пяти месяцев он ни о чем другом нам не рассказал и ничего иного не передал, кроме чуда над хлебами и беседы к народу, евшему хлебы. Между тем Христос постоянно совершал чудеса и беседовал не только днем и вечером, но часто и ночью. Так, например, ученикам, по сказанию всех евангелистов, Он предстал ночью. Отчего же они опустили те события? Оттого, что невозможно было всего пересказать. К тому же они старались особенно говорить о том, из-за чего могло возникнуть со стороны иудеев какое-либо порицание или противоречие. Событий, подобных тем (которые опущены), было много, и потому евангелисты, написав много раз, что Христос и больных исцелял, и мертвых воскрешал, и возбуждал удивление, иногда об этом и не говорят. Но когда им предстояло говорить о чем-либо необычайном, или рассказывать что-нибудь такое, что могло бы, по-видимому, служить для Него порицанием, об это они повествуют. Так, вот и теперь евангелист замечает, что братья Его не веровали в Него, хотя в этом обстоятельстве заключается не мало поносного для Него. Подлинно достойно удивления правдолюбие евангелистов, как они не стыдятся говорить о том, что, по-видимому, служит к поношению Учителя, и даже стараются больше повествовать об этом, чем о чем-либо другом. Потому-то теперь и Иоанн, пройдя молчанием многие – и знамения, и чудеса, и беседы Христовы, тотчас приступил к следующему. "Тогда", говорит, "братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь" (ст.3). "Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Яви Себя миру. Ибо и братья Его не веровали в Него" (Иоан.7:4,5). Какое же, скажешь, здесь неверие, когда они просят Его творить чудеса? Даже и очень большое. Неверие выражается и в их словах, и в их смелости, и в их неуместном дерзновении. Они думали, что им, как родственникам, можно свободно говорить с Ним. Их просьбы, по-видимому, дружеская, но в словах много обидного: ими они упрекают Его и в малодушии и в славолюбии. Сказав: "никто не делает чего-либо втайне", они тем обвиняют Его в малодушии и вместе выражают подозрение к Его делам, а присовокупив: "ищет быть известным", упрекают в славолюбии.
2. Но ты обрати внимание на силу Христову. Из числа говоривших это одни был впоследствии первым иерусалимским епископом, именно блаженный Иаков, о котором и Павел говорит: "другого же из Апостолов я не видел [никого], кроме Иакова, брата Господня" (Гал.1:19). Говорят также, что и Иуда сделался достойным удивления. Хотя они и присутствовали в Кане, когда вода была претворена в вино, однако же от того не приобрели еще никакой пользы. Отчего же у них такое неверие? От худого расположения души и зависти: сродникам знаменитым как-то обыкновенно завидуют сродники не столько знаменитые. Кого же они здесь называют учениками? Народ, следовавший за Христом, а не двенадцать (апостолов). Что же Христос? Смотри, как кратко Он отвечал. Не сказал: вы кто таковы, что даете Мне такие советы и учите Меня? А что? "Мое время еще не настало" (ст.6). Мне кажется, здесь Он намекает и на нечто другое. Быть может, они из зависти замышляли даже предать Его иудеям, а потому, обнаруживая это, Он и говорит: "Мое время еще не настало", т.е. время креста и смерти. Зачем же прежде времени вы торопитесь убить Меня? "А для вас всегда время". Как бы так говорил: хотя бы вы постоянно обращались с иудеями, они не умертвят вас, потому что вы ревнуете о том же, о чем и они; а Меня они готовы немедленно убить. Таким образом, для вас всегда есть и время – не подвергаясь опасности, обращаться с ними; а для Меня время будет тогда, когда настанет время креста, когда Мне нужно будет умереть. А что Он действительно это разумеет, видно из следующих затем слов: "вас мир не может ненавидеть" (ст.7). Как он может ненавидеть тех, кто одного с ним желает и одного домогается? "А Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы", т.е. Меня ненавидит за то, что Я укоряю и обличаю. Научимся отсюда удерживаться от гнева и не сердиться, когда нам что-либо советуют и люди незначительные. Если Христос с кротостью перенес совет людей неверовавших, которые советовали то, чего не следовало советовать, и советовали не от доброго расположения, то какое мы получим прощение, мы – земля и пепел, если будем негодовать на советников, когда они хотя немного ниже нас, считая их советы недостойными нас? Вот смотри, с какою кротостью Христос отстраняет от Себя их обвинение. На их слова: "яви Себя миру", Он говорит: "вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит", и этим уничтожает их обвинение. Не только, говорит, Я не ищу славы у людей, но и непрестанно обличаю их, хотя и знаю, что это рождает ненависть ко Мне и готовит мне смерть. Когда же, скажешь, Он обличил? Но когда же и переставал обличать? Не говорил ли Он: "не думайте, что Я буду обвинять вас пред Отцем: есть на вас обвинитель Моисей " (Иоан.5:45); еще: "знаю вас: вы не имеете в себе любви к Богу" (Иоан.5:42); и еще: "как вы можете веровать, когда" от человек "принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете" (Иоан.5:44)? Видишь ли, как всем этим Он показал, что ненависть к Нему происходила от Его открытых обличений, а не от нарушения субботы? А для чего Он посылает их на праздник, говоря: "вы пойдите на праздник; а Я еще не пойду" (ст.8)? Чтобы показать, что Он не нуждается в них и не хочет, чтобы они льстили Ему, и что Он дозволяет им соблюдать иудейские обряды. Но как же, скажешь, Он пошел на праздник, когда прежде сказал: "не пойду"? Он не просто сказал: "не пойду", но прибавил: теперь, т.е. вместе с вами: "потому что Мое время еще не исполнилось". Но ведь Он имел быть распят в следующую Пасху, – почему же бы и Ему не идти? Если же не пошел потому, что еще не настало Его время, то следовало бы и совсем не ходить. Но Он пошел не для того, чтобы пострадать, а чтобы преподать им учение. Зачем же тайно? Мог Он, конечно, пойти и явно и быть среди иудеев и удержать их неистовое нападение, что нередко и делал; но Он не хотел так действовать всегда. Если бы Он пришел явно и опять поразил их слепотою, то этим яснее выказал бы Свое божество, и еще более открыл бы его, чего пока не следовало делать. Но так как они (Его братья) думали, что Он остался по малодушию, то (Своим появлением на праздник) Он, напротив, показывает то, что Он, наперед зная время в которое пострадает, с наступлением этого времени, вполне охотно пойдет во Иерусалим. Мне, впрочем, кажется, что в словах: "вы пойдите" Он высказывает и такую мысль: не думайте, что Я принуждаю вас против воли оставаться со Мной; а в следующих затем: "Мое время еще не исполнилось" показывает, что Ему надлежало еще совершать и чудеса и говорить беседы, чтобы и больше уверовало народа и тверже стали ученики, видя дерзновение Учителя и все, что Он претерпел.
3. Научимся же из сказанного уступчивости и кротости Спасителя: "научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем" (Матф.11:29), – и отвергнем всякую гневливость. Восстанет ли кто против нас, – мы будем смиренны. Станет ли кто поступать с нами нагло, – мы будем услужливы. Будет ли кто язвить и терзать нас насмешками и ругательствами, – не будем отвечать тем же, чтобы мщением за себя не погубить себя. Гнев есть зверь, зверь жестокий и лютый. Чтобы укротить его, будем припевать себе стихи из божественного Писания и говорить: "прах ты" и "пепел" (Быт. 3:19;18:27), и: "что гордится земля и пепел" (Сир.10:9), также: "движение гнева есть падение для человека" (Сир.1:22), и еще: "муж гневливый не благовиден" (Прит.11:25). Подлинно нет ничего хуже, ничего безобразнее гневного лица; если же – лица, то тем более – души. Как тогда когда разрывают грязь, обыкновенно бывает зловоние, так и тогда, когда душа возмущается гневом, появляется великое безобразие. Но не могу, скажешь, вынести поношения от врагов. Отчего же, – скажи? Если враг сказал правду, то, еще прежде его, тебе самому следовало бы укорить себя, и ты должен благодарить его за обличение; если же ложь, не обращай на то внимания. Он назвал тебя нищим, – посмейся этому. Назвал низким или бессмысленным, – пожалей о нем, потому что, кто скажет "брату своему: "безумный", подлежит геенне огненной" (Матф.5:22). Итак, когда кто станет поносить тебя, помысли о том наказании, которому он подлежит, – и не только не будешь гневаться, но и прольешь слезы. Никто не сердится на одержимых лихорадкой или горячкой, но все жалеют о подобных людях и плачут. А такова и душа разгневанная. Если же хочешь и отомстить, смолчи, – и тем нанесешь врагу смертельный удар. Если же будешь отвечать на укоризну укоризною, то зажжешь огонь. Но присутствующие, скажешь, будут обвинять в малодушии, если стану молчать. Не в малодушии будут обвинять, а подивятся любомудрию. Если же ты, подвергшись поношению, станешь огорчаться, то чрез это будешь поносить сам себя, потому что заставишь думать, что сказанное о тебе справедливо. Отчего, скажи мне, богач смеется, кода слышит, что его называют нищим? Не оттого ли, что не сознает за собою нищеты? Так и мы, если на бранные слова будем отвечать более смехом, чрез то представим величайшее доказательство, что мы не сознаем за собою того, в чем укоряют нас. Притом же, доколе нам бояться суждений людских? Доколе презирать общего всем Владыку и прилепляться к плоти? "Если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы" (1Кор.3:3)? Будем же духовными и обуздаем этого страшного зверя. Между гневом и бешенством, нет никакого различия; гнев есть тоже беснование, только временное, или даже и хуже беснования. Бесноватый может еще получить прощение; а гневающийся подвергнется тысяче мучений, как добровольно стремящийся в бездну погибели. Да и прежде будущей геенны, он уже здесь терпит наказание, так как во всю ночь и во весь день носит в помыслах души своей непрестанное смятение и незатихающую бурю. Итак, чтобы избавиться и наказания в жизни настоящей и мучения в будущей, отринем эту страсть и будем выказывать всякую кротость и уступчивость. Чрез это мы обретем покой нашим душам и здесь и в царствии небесном, которого и да сподобимся все мы, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу, со Святым Духом, слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.